Сибирские огни, 1962, № 8

Мы сели та обочину и оглядели друг друга. Мокрые, измолотые, одежда висит клочьями, как шерсть на линючих верблюдах. —• А ловко ты меня, Санька! Одним ударом — и в кювет! — Балда ты, Толька. Ось у дрезины лопнула. Эх, сколько уж про эту ось было говорено! — Вот как, ось виновата! Крепко, видать, хлебнула эта ось! — Ладно, Толя, что теперь говорить! — И то. Тебя самого как — здорово? — Ногу вывихнул или сломал — не разберу. Ступить не могу. И еще кепку к лешему унесло. Да, конечно, без кепки вид у Коноплева не шибко бравый — слинял Санька! — А вообще — ты способен соображать и действовать? — спросил Коноплев. — Или как? Что значит — «или как»? — Да, — бодро ответил я, ощупывая бок и голову,— способен. Ка­ кие будут распоряжения? — Надо убрать дрезину. Должен пройти сорок второй. Там, брат, не два пассажира, там все четыреста. И если... Ух, дьявол, нога! — Все ясно. Давай убирать. Верная, легкомысленная наша тарахтелка. Больше уже ты нам не послужишь! Дрезина лежала между путями бессмысленной грудой металла и де­ рева. Передок врезался в гравий. Деревянное сидение изломано в щепу. Мотор—в лепешку. И неподалеку, поперек рельсов, торчала ось об одно колесо. — Интересно, куда девалось второе колесо, — недоумевал Коно­ плев. — Ничего интересного,— сказал я, — колесо в кювете. Прокрути­ лось в сантиметре от моей макушки. Ничего не поделаешь, чего только во хмелю не бывает! Коноплев кряхтел, чертыхался, прискакивая на здоровой ноге. Кое-как— мои ноги и руки тоже едва слушались меня! — сволокли к откосу изуродованный остов дрезины. Неужели мы вдвоем — совсем не­ давно! — как перышко ставили и снимали с рельсов эти сто восемьдесят килограммов! За какую-нибудь минуту. А сейчас мы считали оставшиеся до обочины сантиметры! Наверное, с полчаса промучились. Осмотрели рельсы, все стыки, все костыли и противоугоны, все шпалы по всей полсотне метров, которыми протащилась искалеченная дрезина. Все в порядке. Только шпалы кое-где словно пообструганы огромной пе- рочинкой. Мы снова опустились на обочину. Мимо нас просверкал огнем сорок второй. Успели! — Теперь что? — спросил я, чувствуя, что кончаются силы. — Надо как-нибудь доползти до Семиозерной. Три километра. Смо­ жешь? — Спрашиваешь! Обопрись, Санька, на плечо. Вот так. Потопали. Сквозь темень, дождь, безлюдье мы тихонько поплелись к разъезду. Старуха долго не откликалась на наш стук. Спит? Не слышит? Или боится недобрых людей? Тащась по бесконечным шпалам, мы потеряли счет времени. Мои часы были сорваны с ремешком. Санькины, хоть и ос­ тались, но без стекла и стрелок. Ночь была глубокая, бездонная, черная, как деготь. Мы с Конопле-