Сибирские огни, 1962, № 8

— Давай, парень, давай помогай! — ласково бросил с другой плат­ формы Каримулин. Проплыли залатанные шаровары Настасьи и красная юбка Ксении Ивановны. С кем же парнишки — Витюша и Леша? И где они? Не вер­ нется ли в Топтугары Ефимушка Лазарев? «Под рельсы столкнет, дом подпалит»,—вспомнил я слова Куркина. Но лица у женщин были спокой­ ны, а Настасья даже неловко-задорно подморгнула мне. Настасья, долж­ но быть, зря не подморгнет! Еще один вагон наплывает, и на нем, у самого края, Валя салютует мне лопатой, а поодаль, на той же платформе, голый по пояс Митрохин — он, увлеченный работой, даже и не заметил меня... Снова они вместе! А на следующей, на последней платформе — ни одной души. Почему бы, дорогой Каримулин, и в самом деле не «давай помогай!» — Сань, заскакивай! — крикнул я. Никаноров кинул нам две лопаты и ровным упругим шагом пошел вдоль состава. Мелькали лопаты, гравий желтыми струйками стекал на пути. Ни красоты, ни силы, ни ума не было в этой работе. Я все видел перед собой чемакинскую стрелу, плавно возносящую ковш над платформой. Быстро и безропотно ложился там гравий на платформу. А здесь? Здесь лениво и медленно стекал с платформы на пути. Почему, ну почему грузят за семнадцать минут! — мой школьный товарищ Борька Чемакин грузит! — а на разгрузку уходит два часа чер­ това труда? — Покидай так шестьдесят кубов! — кричит через платформу Ксе­ ния Ивановна.— Согнешься и не разогнешься. Настасья молча, по-мужски, лопатила гравий — ее длинные узлова­ тые руки, казалось, не знали усталости. Митрохин с Валей и мы с Коноплевым начали сбрасывать балласт с дальних концов своих платформ и постепенно сближались. И чем ближе мы сходились, тем чаще поглядывал я на Валю и тем хуже слушалась меня лопата, разок-другой она проскочила мимо, и я чуть не полетел ку­ барем с платформы. Валя работала забавно, совсем по-ребячьи: прыгала с места на ме­ сто, смеялась, будто это была для нее игра, а не дело; белый берет сполз на лоб; мне все казалось, что она вот-вот бросит лопату, плюхнется на влажный гравий и начнет лепить из него куличи и бабки. Но Валя не от­ ставала от Митрохина. Лопата ее мелькала без передышки, и все дви­ жения ее тонких рук были быстры, точны, ритмичны. Зато мы с Коноплевым порядком отстали, хотя Санька работал за двоих и готов был сбрасывать гравий не только лопатой, но и козырьком кепки. Валя тоже изредка поглядывала на меня, махала рукой; наконец, до­ бирая остатки гравия, подошла совсем близко к сцеплению платформ. — Толя, может, вам помочь? — дерзко-сочувственно сказала она, сдвигая берет на затылок. — Валя, мне надо что-то тебе сказать. Отец просил. — Знаю. Чтобы я поосторожней с мальчиками и так далее? Мне, Валя, самому хочется с тобой поговорить. Ты совсем дру­ гая теперь. Разве нам не о чем? — Так бы и сказал. Есть о чем, — она снова надвинула берет на лоб, так что я только угадывал ее глаза, и деловито сказала: — Старая шпало­ резка. Знаешь? Семь вечера. Без опозданий. Она сказала это так, словно всю жизнь только и назначала свида- , ния. Все равно — ведь самое важное: я увижу ее вечером, увижу! — Так помочь, Толя? Я сейчас мигом на вашу платформу!