Сибирские огни, 1962, № 8

Сколько же я проспал? Утро сейчас или ночь? И отчего я проснулся? ’ - Никаноров стоял спиной к столу и смотрел на дверь. Что с ним? Я услышал легкое: тук-тук-тук. Если можно шептать стуком, то это был шепот пальцев. Будто ночное насекомое билось крылышками о: дверь: тук-тук, тук-тук! Что же ты, Никаноров! Никаноров широкими шагами вышел в кухню, зажег свет и медлен­ но, неслышно открыл дверь. ^ Сначала были тьма й ожидание. Затем в проеме двери возник младший, Леша — длинная телогрейка, яйцеобразная бритая -голова...Пошатываясь, малыш щурил заспанные глаза на свет электрической лампочки. Из-за него, с рюкзаком на плече, с корчагой в обнимку, настороженно выглядывал старший. Никаноров оглянулся, и я засопел изо всех сил — сплю, сплю. — Привел вот, — сипловатым голосом сказал Витюша. — Все про­ сился. Не стал в шалашике. Сюда и сюда, а как же я его одного-то! Ведь по путям! Вот. — Па-ап! — сонно бормотал Леша. —-А мы окуньков наловили... Па-ап, бабка тебе хлеба велела. —Он прерывисто зевнул и зачесал но­ гу. — Па-ап, у тебя тепло тут, как у нашей печечки... И он снова зевнул, не во весь рот, а кругло, как рыбка, потянулся, сцепив над макушкой руки —- казалось, он не устоит на ногах и повалится на пол. Никаноров подхватил его и усадил на табуретку у стола. — Вот, привел! — не трогаясь от порога, погромче, но так же сипло­ вато сказал Витя. — Я уже костер разжег, котелок с чаем подвесил, да разве с Лешей сладишь: не надо ему ухи, не надо чаю — сюда и сюда. Как же я его одного, семь километров, кругом сине-темно. И по путям. Никаноров шагнул к двери. — Сам-то, сам-то ты что? Мальчик, сжавшись, чуть отступил к порогу. — Ты-то сам хотел сюда? Костер, котелок!.. Ты только провожа­ тый—и все? — И я, — ответил старший, опустив голову. —И я, как Леша, и я к тебе... — Эх, ты, Витюш! —Никаноров снял с его плеча рюкзак, взял из его рук корчагу. Постоял возле мальчика и ладонью полупровел, полу- шлепнул его по крутому затылку. Крепенько и, видимо, привычно прош­ лась отцовская рука. Витюш забавно тряхнул головой, прикоснулся ру­ кой к затылку и широко и облегченно ухмыльнулся. — Садитесь-ка ужинать.... Вы, рыболовы! Что же там, в доме у Чемакиных, — как у них?.. Чумазые пятки девчушки, ее полевое-лесное курлыканье и пучок пахучих травинок, щеко­ чущих мне подбородок... Сладкая истома вдруг захватила меня. Сплю, сплю, сплю... Я проснулся, как обычно, в шесть. Сквозь огромные окна на пол ложились холодные полосы света. Из невидимых щелей тянуло холодком предосеннего утренника. Короткое за­ байкальское лето идет к концу.