Сибирские огни, 1962, № 8

Женщина в красной юбке не взглянула на меня. Она продолжала не­ улыбчиво и неподвижно стоять над нами и нашей едой, бережно держа обеими руками миску. Серые от пыли сапоги были надеты на голые ноги, и я видел на коленках царапины и лиловые прожилки. Натруженные ноги работницы... А Настасья не сводила с Никанорова светло-зеленых, с жидким блес­ ком, глаз. Вся в ожидании! Мастер молчал. Трудно ему, что ли, протянуть руку, поблагодарить и взять? Или еще лучше — пригласить этих женщин сесть рядом с нами? — Модестыч, — настойчиво и мягко сказала женщина. Ноги у нее напряглись — она чуть подалась вперед. — Ты уж, Модестыч, не обижай, отведай. — Спасибо, Ксения Ивановна! Только зря вы... Зря это все! К чему затеяли? Давайте, раз принесли. — Ставь, ставь, Ивановна! — ласково сказал Каримулин. — Сюда ставь... Вот так... Твой картошка всегда самый вкусный. С одной солью ешь, а будто с маслом-сметаной! Настасьины вареники —- самый лучший вареники! Ксения Ивановна улыбнулась со спокойным удовлетворением, ее се­ рые сапоги устало-спокойно шагнули в сторону. И мы увидели за нею Настасью. Она вдруг подобралась, сжалась, как цапля на холоде. Ее некрасивое бугристое лицо вспыхнуло от радости. Она повернулась и, так и не сказав ни слова, пошла обратно, к товаркам. Ксения Ивановна помедлила. — Извините, — сказала она, обращаясь уже ко мне. — Извините. И пошла за Настасьей. — Кто эти женщины? — спросил я Никанорова. — Работницы, путейцы! — нехотя ответил Никаноров. — Это? Лазаревы это, — уважительно сказал Каримулин. — Дочь старухи, невестка старухи... Знаете? Эй кушать, кушать надо. Перерыв скоро конец. «Мы Лазаревы... Везде Лазаревы...» Родоначальница нас предупре­ дила! Я подумал, что самый момент расспросить Каримулина и Никаноро­ ва насчет наших рыбаков, насчет Витюши и Леши... — Веселое дело! — проворчал Коноплев. — Сначала снабжение с запада, теперь с востока! Он первый заметил бегущую к нам Валю. Расстояние между нами было метров двадцать, ну тридцать, но пройти шагом эти метры она не могла. Непременно сорваться с места и непременно пробежать. Валя ле­ тела наперегонки с невидимым поездом — белый берет, красная футбол­ ка, синие шаровары, — и под мышкой у нее было что-то похожее на бу­ мажный сверток. За несколько шагов до нашей березки у нее опять, как тогда, что-то случилось с тапочкой, и она заскакала на одной ноге. — Петр Модестович! — крикнула она, прыгая плечом вперед, слов­ но вызывала мастера на петушиный бой. — Петр Модестович, а пирожки- то, пирожки! Что она сделает сейчас, было неясно: то ли перескочит через наши го­ ловы, то ли плюхнется на миску с картошкой. Коноплев прикрыл длинны­ ми руками газетный лист, а Каримулин, отбросив косточку, втянул го­ лову в плечи: «Вздорный девчонка!» Но Валя шлепнулась на траву ря­ дом с нами, край в край, и опрокинула над нашим столом свой кулек: от­ туда, как воробьи, выпрыгивали остроклювые коричневые пирожки — они весело разрушили суровый порядок сыра, огурцов и колбасы.