Сибирские огни, 1962, № 8

И все это время рабочие Никанорова перебрасывали, как фокусни­ ки, инструмент с путей на обочину и с обочины, на пути. Едва появился новый состав — долой с путей! Большинство — с вышколенными годами терпением и безропотно­ стью. Ведь каждый поезд давал и передышку — мирились с этой пере­ дышкой. Но не все. Каримулин с ласковой досадой покачивал круглой седой головой. А Сергей Митрохин последний, прямо из-под колес, вы­ швыривал себя с путей, круто ругался вполголоса и грозил составам твердым темным кулаком... Женщины, — одни выкрикивали всякую бабью ерунду пассажирам, машинистам, кондукторам, другие — равно­ душно и устало опускались на травянистый откос... Парни и девушки — с жадностью и грустью глядели вслед поездам. А что Никаноров? Он оглядывал людей, словно считал их, зорко посматривал на ды­ шащие рельсы и весь был, как пружина, которую поджали, придержива­ ют, но которая готова развернуться. На вид Никанорову можно было дать не более сорока пяти. Что ме­ ня больше всего поразило в нем — это стремительность и раскованность движений при сдержанности всех черт его узкого удлиненного лица. Ес­ ли хмурился — то слегка, если улыбался — чуть-чуть. Даже, когда столкнул с путей Митрохина, и то почти не переменился в лице. Только ноздри раздулись и на миг сошлись косо поставленные брови — яркие, как медная стружка... У кого еще видел я такие брови? Ведь видел же, совсем недавно и •еще когда-то давно, а вот у кого — недавно и давно — припомнить не мог. Я терпеливо стоял на обочине, на самой жаре. Ждал. За это время мы с Никаноровым успели только пожать друг другу руки и обменяться пустяшными словами. Я даже фамилии своей не назвал... Наконец Никаноров подошел ко мне. — Не хотите ли, товарищ, пополдничать с нами? — очень вежливо и очень сдержанно пригласил он. — У нас перерыв. — С удовольствием,— ответил я .— Мы с Коноплевым всегда гото­ вы. Сань, тащи-ка чемоданчики. Путейцы разместились на обед внизу, под откосом. Здесь, отделившись от таежных родичей, полукругом выбежали на обкошенную луговину молодые березки. Они светились и трепетали в лу­ чах солнца — вот-вот вспыхнут и сгорят. Казалось, они медленно и плавно кружатся на месте — на своей открытой миру зеленой сцене. И было весело и радостно видеть под светлым прикрытием берез сидящих и полулежащих людей с грубыми, загорелыми лицами и черны­ ми умаянными руками, в потемневших от пота и пыли рубашках, сара­ фанах, сетках и рабочих брюках. Мы — Никаноров, Коноплев и я — оказались в самой гуще обедаю­ щих. Неподалеку, справа от нас, расположились пожилые женщины. Слева — парни-домкратчики и шпалоподбойщики. С ними несколько де­ вушек. Да, но где же белый берет, красная футболка и синие шаровары? Валя сидела вполоборота ко мне рядом с Митрохиным, в окружении парней, и неплохо себя там чувствовала... А почему, Беломестнов, ей должно было быть там плохо? Или ей следовало сидеть с тобою, как пятнадцать лет назад — может, ей еще и на колени к тебе вспрыгнуть? «Глаза настоящего. Глаза будущего». Эх ты, Янек! Никаноров достал из кармана форменки газетный сверток, подержал