Сибирские огни, 1962, № 8

жалуйста, будь осторожна со мною, Валя Сигаева, дочь паровозного ма­ шиниста, друга моего отда... Слышишь, Валя!». — Эй, слышишь, товарищ! — Каримулин взял меня под руку и ла­ сково взглянул в лицо. — Лекция, бесед, доклад, слышишь, совсем мало, это я, как парторг, говорю, замечание делаю! Молодец, приехал! Про все сразу расскажешь! Как спутник крутится, как ракета полетела, про луну расскажешь, какая у нее эта сторона, какая другой сторона. И что дела­ ется в Иране, и что думает Аденауэр, и о чем не думает Эйзенхауэр. Молодец, приехал! Славный парень! Ну, пока, потом еще разговор будет! Каримулин вернулся на овой пост, а мы с Коноплевым подошли к путейцам. Парни только что опустили «Жэску» на землю, и Валя, живо став на колени, копошилась под кожухом электростанции и сейчас была совсем маленькая, как пятнадцать лет назад. Парни уже хлопотали возле своих электрических шпалоподбоек, когда один из них, — квадратный, приземи­ стый, с лицом, изрешеченным оспой, не хуже, чем учебная мишень после сотни попаданий, — попридержал своих товарищей и кивнул в мою сторону. Они грубо хохотнули и принялись за работу. Работали путейцы Никанорова расчетливо и темпераментно — здо­ рово работали! Еще в детстве, когда мы жили на блокпосте, помню, как долго пора­ жал меня особенный, лихорадочный темп работ во время ремонта путей. Дьявольская быстрота при удивительной слаженности и ритмичности всех движений. Позже я понял, что иначе работать на путях нельзя. Только очень точно и очень быстро. Все дело в том, что путейцы все время, как они говорят, «под поез­ дами». Все время на подходе поезда, идущие по неумолимому расписа­ нию. Поезда надо пропускать. За пять-семь минут паузы между поездами надо успеть сменить столько-то шпал, вбить столько-то костылей, закре­ пить столько-то болтов. Чертова уйма усилий, пота, энергии! Не успеешь оглянуться, и уже поет рожок или машет флажком сигналист — подходит поезд. И, слышь путеец! — свертывай монатки, бросай к лешему работу на полуделе, утаскивай со всех ног на обочину лопаты, шпалоподбойки, костыльные лапы, домкраты — весь путейский инструмент. Чертыхайся, поминай родителей, дуй в небо и землю, но долой с путей! И жди, пока медленно, осторожно, как кошка по карнизу, и будто подразнивая, прой­ дет поезд. Веселенькое дело, а? Когда ремонтируют твой дом — можно на денек-два переселиться к соседям, и люди пожмутся, но пустят. Когда починяют шоссе — отводят боковой отросток для объезда. А вот попробуйте поставить на железнодо­ рожных путях столб с табличкой: «Закрыто на ремонт» или «Объезд». Хоть на полчаса. Хоть на пять минут. Хоть на полсекунды. Нельзя, не выйдет! Сквозь черемушник не пустишь поезд, по воздуху не перепра­ вишь! Вот почему в таком изнурительно-бешеном темпе работают путейцы. И вот почему изо дня в день, каждое божье утро, перед отправкой рабо­ чих на пути, дорожный мастер каждому путейцу терпеливо говорит одно и то же, одно.и то же: «Берегись поезда. Осторожней на путях». ...В детстве с замиранием сердца ждал я того часа, когда отец ска­ жет: «Ну, Толя, собирайся. Пойдем». В один и тот же день — мне исполнилось двенадцать лет — отец по­ дарил мне ружье и взял с собой в обход.