Сибирские огни, 1962, № 8

Вряд ли большевики пользовались до­ верием масс, если бы ставили себя над массами, действовали подобными мето­ дами. Не лучше обстоит дело и с изображе­ нием партизанского движения. В романе есть хорошие эпизоды, например — столкновение отряда Иннокентия. Семи- палова с карателями и выход его из ок­ ружения во время лесного пожара. Но изображение а к т и в н ы х д е й с т ­ в и й партизан в произведении опять-та- ки отсутствует. Много страниц отведено эпизоду разо­ блачения проходимца Пластырева, быв­ шего уголовника, случайно оказавшегося в качестве командира и внесшего в пар­ тизанскую среду нездоровые отношения, разлад. Но ведь отряд анархиста Пла­ стырева не может характеризовать пар­ тизанское движение в целом, а того, как отряд Семипалова вышел из окружения, слишком мало, чтобы ясно представить всю картину самоотверженной борьбы сибирских партизан. «Башиловские партизаны, — пишет М. Глозус, — с помощью населения из­ гнали с территории волости белогвар­ дейцев, установили в деревнях народную власть. Несколько раз карательные отр»- ды пытались разгромить партизан, но ничего не добились». А как добились успеха башиловские партизаны? Неизвестно. Снова в романе господствуют сухость, неполнота, отсут­ ствие зримых образов. Роман повествует о «последнем уда­ ре» по Колчаку, об окончательном раз­ громе белогвардейщины и победе Сове­ тов в Сибири. Финальная глава «Вос­ стание» — вся об освобождении народа с оружием в руках от белой власти. В понимании идейного смысла книги она особенно важна, так как рисует наивы­ сшую ступень развития подпольного движения, увенчавшегося народным вос­ станием. Но и эта глава не подготовлена всем ходом повествования. На фоне длинного и порой скучного повествова­ ния она оказывается одинокой вершиной без подступов. Получился, таким обра­ зом, роман не о подпольном движении, а по п о в о д у подпольного большевист­ ского движения. Роман рыхл по построению. В нем большое число действующих лиц. Что ни новая глава, то новое лицо. И ни од­ на судьба не прослежена четко до кон­ ца. Всякий раз при встрече с героем чи­ тателю надо вспомнить: был ли герой в предшествующих главах или это совер­ шенно новое лицо? Многие действующие лица только упомянуты. Отсюда обилие побочных линий, без которых можно было бы легко обойтись. Нужны ли, допустим, главы, где рисует­ ся романтическая любовь Веры, оказав­ шейся в доме карателя Никулина, к Гор­ ностаеву, руководителю подполья? Что такое Шурочка, хозяйка квартиры, где живет Анатолий, и зачем она? Мелькнул на миг образ Сонечки, которая помогла Антонову бежать из лагеря военноплент ных, и — исчез. И так с десятками дру­ гих действующих лиц. Создается впечатление, что автор ' стремился очень широко охватить тему и не сумел свести концы с концами. Оби­ лие материала, не связанного крепкими внутренними нитями, создает ненужную громоздкость. Эпизоды расползаются, не образуя общей картины. Характеры героев односторонни, так как строятся по простейшей схеме: поло­ жительный, отрицательный. «Отрицательность» и «положитель­ ность» героя читателю ясна тотчас, как только герой появился. Она высказы­ вается автором сразу без остатка и в портрете, и во внешности героя. Шпик выслеживает Горностаева: «Из-за водогрейки неожиданно в ьг- Ск о ч и л, как чертик из рукава фокус­ ника, х у д о с о ч н ы й человек в ба­ лахоне. Дышал он н е р о в н о , часто с п л е в ы в а я в я з к у ю с люн у » . Он « в п р и п р ы ж к у подошел». У него « у з к и е х и т р о в а т ы е глаза», « п о д п р ы г и в а ю щ а я походка». Читатель с первых слов проникается к нему неприязнью. И только Анатолий, по воле автора, ничего не понимает: «Он с о ч у в с т в е н н о посмотрел вслед незнакомцу, понимая е г о з л о с т ь и е г о м у к у » . У капитана Бьшова «широкое, губа­ стое», краснеющее от раздражения лицо. •»Лицо его напоминало морду бульдога: губа заходила за губу, наружу выступа­ ли редкие, крупные зубы, от носа вверх морщилась кожа». Многие фамилии отрицательных пер­ сонажей играют роль маски, дают «лобо­ вую» отрицательную оценку: офицер Потников, капитан Быков, вахмистр Не- додумов... Но и этот своеобразный «клас­ сицизм» не способствует углублению об­ разов. Вместо того, чтобы исследовать че­ ловеческий характер, автор спешит дать герою уничтожительную характеристику и дальше этого не идет. Такая односто­ ронность изображения врага только с по­ мощью внешних портретных деталей, прямолинейных отрицательных оценок в конечном итоге ведет к оглуплению врага, к недооценке нашей победы над ним. Серьезные претензии можно предъ­ явить и к языку романа. Нередко герои Объясняются книжным высокопарным языком. «— Знаешь, Толя, о чем я сейчас подумала, — сказала Вера мужу. — В день разгрома организации на квартиру к Никулину явился человек. Мне пока­ зался странным этот визит, так как Ни­ кулин, кроме близких и знакомых, нико­ го не принимал на дому. Странным было и поведение этого человека. Все в нем