Сибирские огни, 1962, № 8

.цение характера», посвященную пробле­ мам, стоящим перед детской литерату­ рой сегодня'. Важное место в ряду этих проблем за­ нимает вопрос о «специфике». Говоря о детской литературе, нельзя забывать, что горьковские слова о ее «суверенности» относятся к тому .време­ ни, когда эта литература не без труда утверждала себя в своих правах, когда писатели жаловались на то, что «дет­ скую литературу можно только прика­ зать считать литературой», когда было весьма обиходным мнение, что детский писатель состоит при школе, а не при большом искусстве. С этим взглядом на детскую литературу, как на придаток ли­ тературы «взрослой», и боролся М. Горь­ кий, требуя признания за ней самостоя­ тельности. Но было бы ошибкой делать из этого вывод об «изолированности» и «особой специфике» детской литерату­ ры, якобы китайской стеной отделяю­ щей ее от литературы для взрослых. А. Тамарченко категорически отверга­ ет такую «специфику», и не без основа­ ний, так как вся история детской лите­ ратуры свидетельствует о том, что нет и не было никакой стены и пропасти меж­ ду «взрослой» и «детской» литературой в ее лучших образцах. Прав был Б. Житков, когда писал, что «ребенок стремится к настоящей взрос­ лой жизни», и что «это-то стремление и есть специфика детского возраста». Ре­ бенок,— говорил Б. Житков, — «рвет­ ся вперед, в страну взрослых, где на­ деется, ух что наделать», и мы будем преступниками, если поведем детей в эту страну, спрятав от них за розовые ширмы сложности и конфликты этой «настоящей взрослой» жизни. Невозможно не согласиться с А. Та­ марченко в том, что упор на «специфи­ ку» детской литературы, искусственное ограничение ее от литературы взрослой и ее больших проблем породили тот назидательно-иллюстративный метод, который в конце 40-х и начале 50-х го­ дов привел к резкому падению художе­ ственного уровня литературы для детей. Маленькому читателю зачастую предла­ гались лишенные признаков жизни «школьные повести» или рассказы, со­ стоявшие из занимательных анекдотов, приправленных «для воспитательного воздействия» надоевшими сентенциями. Под флагом «специфики» в литературу нередко протаскивалась незадачливая халтура, привившая детям вкус и сеяв­ шая среди них упрощенно-вульгариза­ торские представления о жизни. Но, выступая против такого рода «специфики», А. Тамарченко не отрица­ ет за этой литературой своих, вполне определенных особенностей. Только эти особенности состоят не в сужении кру­ ' А. Т а м а р ч е н к о . Рождение характера. Л . Детгиз, 1962. га тем, жизненного материала и пробле­ матики и не в заниженных требованиях к художественным достоинствам произ­ ведений. «Хорошая детская книга, — считает А. Тамарченко, — должна удовлетво­ рять всем требованиям, которые мы предъявляем к хорошей книге для взрослых... но сверх того она должна обладать и Дополнительными достоин­ ствами: большей ясностью поэтической идеи и прозрачностью форм литератур­ ного выражения, большей живостью, яркостью и наглядностью, точнейшим нравственным чувством, безупречной искренностью». Эта точка зрения на характер отноше­ ний «детской» и «взрослой» литератур находит свое подтверждение в сегодняш­ ней художественной практике: в наблю­ даемом, с одной стороны, движении «взрослой» литературы к материалу детской жизни, к путям становления ха­ рактеров, с другой — в движении «дет­ ской» литературы к общим проблемам времени. Не только в литературе для взрослых, но и в литературе для детей погоня за фабульной остротой сменилась ныне со средоточением внимания на движениях душевной жизни героев. Такое сюжетное построение, считает А. Тамарченко, ис­ ходящее из логики развития характеров, а не из внешних событий, требует от детского писателя большего жизненного опыта и мастерства. «Тут одной наблю­ дательностью, даже соединенной с па­ мятью сердца, — говорит она, — не проживешь. Нужна тревога и зоркость, страстная озабоченность завтрашним днем». Искренняя гражданская озабоченность за судьбу тех, кому не сегодня-завтра предстоит доламывать в мире то, что не доломали прадеды, и достраивать, что не достроили отцы, — одно из основных достоинств книги А. Тамарченко. Как готовить нашу будущую смену?— спрашивает она. Задача трудная. Им предстоит усвоить не только колоссаль­ ную массу знаний, накопленных челове­ чеством, — от законов Архимеда до но­ вейших формул Ландау. Им надлежит еще «во имя процветания жизни... иметь чистую совесть и светлые головы». А для этого мы сегодня должны воспиты­ вать детей правдой, только правдой. Тема воспитания правдой, воспитания «таких нравственных ценностей, как ду­ ховная цельность, единство слова и дела, мысли и чувства, принципиальности и человеческой чуткости» должна, по мыс­ ли А. Тамарченко, стать центральной для нашей детской литературы. Детский писатель должен быть по-настоящему озабочен тем, чтобы в наших детях росла «энергия общественного темперамента, самочувствие молодого хозяина и строи­ теля жизни», чтобы не убивалось в них то, что «более всего необходимо для ■*