Сибирские огни, 1962, № 8

на, тоже является персонажем повести. Он почти всегда рядом с Гайнулиным, однако ни в одной сцене мы не можем зрительно представить его. А какое же это художественное произведение, если мы не можем увидеть его персонажей и даже не понимаем, в каком качестве ав­ тор сопровождает своего героя? В повести приведена биография Гай- нулина, записанная с его слов, приведе­ ны письма к нему, страницы из его днев­ ника. Однако почему же все герои пове­ сти и пишут и говорят так изысканно правильно? Даже у таких мастеров, как Лев Толстой, в дневниках, письмах, в по­ спешных набросках то и дело встречают­ ся не слишком-то гладкие фразы. Одна­ ко вот эта неотделанность, безыскус­ ственность их речи придает ей убеди­ тельность и силу. Конечно, совсем ни к чему перено­ сить в повесть грамматические и всякие иные речевые ошибки. Но и в этой прав­ ке есть граница, которую нельзя перехо­ дить. Иначе читатель недоверчиво на­ сторожится: если автор не только очи­ щает, но еще и украшает речь геро­ ев, то не украшает ли он и самые со­ бытия? Но Костюковский как раз и перешел Эту границу, и это ослабляет силу пове­ сти. Однако гораздо больше смущает нас конец повести и, пожалуй, даже ее на­ звание. «Должен летать» сказано в том смысле, что Гайнулин должен подняться на ноги, чтобы снова стать вожаком ле­ бединой стаи. В конце повести автор рас­ сказывает о фотографии (только о фото­ графии), на которой изображен Гайну­ лин, стоящий без «дуги», без костылей, совсем как прежде. Кажется, еще одно усилие— и невозможное совершено. Однако такой конец повести ничем не оправдан. Это как раз то и есть, что Найдаков назвал «мажором несмотря ни на что». Для советских людей нет ниче­ го дороже правды, даже самой горькой. А горькая правда как раз в том и заклю­ чается, что чудес и в самом деле не бы­ вает. Мы надеемся, что хирурги в бли­ жайшем будущем научатся восстанавли­ вать дефекты спинного мозга, что Гайну­ лин непременно встанет на ноги, однако зачем же было создавать впечатление, что он уже поднялся? Ведь дело обстоит совсем не так, и Костюковский это от­ лично знает. Читатели вовсе не нуждаются в слад­ ких концовках. Пусть будет так, как есть в действительности. Гайнулин оста­ ется героем и тогда, когда сидит в крес­ ле, когда учится, добивается возвраще­ ния в строй. Самое главное не в том, сколько он сделал шагов, но в том, что он всегда остается мужественным чело­ веком, примером для людей. На наш взгляд, Костюковскому сле­ дует еще раз встретиться со своим геро­ ем. Тогда он найдет верный конец для своего произведения. В журнале опубликована большая по­ весть Н. Рыбко «Крутой поворот». К со­ жалению, несмотря на очевидные ма­ стерство и легкость, с которыми она сде­ лана, она лишена необходимого худо­ жественного лаконизма. Она хороша, когда с героями что-то случается, но слишком часто в ней нет событий. Многие страницы повести вос­ принимаются всего лишь как беллетри- зованный «сельхозминимум», а этого не­ достаточно, чтобы увлечь читателей. К тому же автор явно недостаточно зна­ ет своих героев. Его доярки, свинари, колхозные сторожа — это типичные го­ родские жители, одетые в деревенское платье; Они и ведут себя, и разго­ варивают, и мыслят совсем как горо­ жане. Далеко не всегда удачны очерки, по­ мещенные в журнале. Слишком часто они излишне растянуты, загромождены для «озеленения», для «беллетристики» бесконечными разговорами, ненужными подробностями. Очевидно, предполагается, что читате­ лю будет легче проглотить горькую пи­ люлю очерка, если ее покрепче подсаха­ рить вот этой самой «художествен­ ностью». В очерке Евгения Пронина «Костер вдохновения» речь идет о перестройке ванной печи № 5 на Улан-Удэнском стеклозаводе. О раздумьях рационализа­ торов можно было бы интересно расска­ зать на двух-трех страницах. Большим материалом автор даже и не располага­ ет. Но зачем же он отнимает у нас и вни­ мание, и время вот такими сомнительны­ ми красотами: «Трещит катушка спин­ нинга. Пустая игрушка. В это время года здесь на спиннинг поймать можно разве что корягу какую-нибудь. Да не в рыбе дело. Не за рыбой пришел человек на ре­ ку. Бывают моменты, когда человеку нужно оглядеть свою жизнь, прошлое, настоящее, будущее. Говорят, у других такая потребность появляется после не­ удачи или разочарования. У него наобо­ рот... Человек смеется... Человек дума­ ет... На островке босоногие, белоголовые мальчишки разожгли костер. Пламя жел­ тое, теряющееся в солнечных лучах. Мальчишка в замазанных илом трусах, не отрываясь, смотрит на огонь...» И в таком духе полторы больших стра­ ницы. И если бы это было только един­ ственное отступление. Все это — нико­ му не нужные «архитектурные излише­ ства». У некоторых журналистов этот прием «оживления» называется «наматыванием ваты». — Что пишешь? — Да вот, вату наматываю. Надо страниц десять сделать. А из чего? Ну,