Сибирские огни, 1962, № 8

Черепаха, которой уродливей нет, на земле копошится четыреста лет. Почему? А душистый цветок, что чарует меня, отцветет на закате четвертого дня. Не пойму. Так, наверное, и создавались когда-то в народе пословицы, загадки, песни, из­ речения. Хорошее стихотворение «Сайн бай­ та!» Даши Дамбаева. Много интересных глубоких мыслей в лирической поэме Г. Дагурова «Тараса». Однако четверо­ стишия его поэмы лишены необходимой поэтической легкости. Речь поэта при­ близительна, неточна. Эти речевые по­ грешности — как мутное непромытое стекло. Сквозь них не всегда разгля­ дишь, что же хотел сказать автор. В самом деле, можно ли говорить — «Край дебрей и смородин, черемух и бе­ рез»? Это все равно, что сказать: город и кварталы, лес и сосны, толпа и люди. В поэме много тяжелых неудобоваримых выражений, как «день кажется тяжелым и раем Тараса». К сожалению, в журнале немало сти­ хов, в которых слышится скорее громы­ хание жести, нежели теплый человече­ ский голос. «Гимн времени» того же Да­ ши Дамбаева и «Мое поколение» Нико­ лая Дамдинова — типичные «дежур­ ные» стихи. В них все верно, в них речь идет о цветении и горении сердец, а на самом деле от них веет холодом. Среди критических работ, опублико­ ванных в журнале, нам хочется отме­ тить статью Цыден-Жап Жамбиева «Со­ временность и творчество молодых». Это требовательный, но в то же время и заботливый разговор о подрастающей литературной смене. Чувствуется, автор искренне озабочен судьбами каждого мо­ лодого дарования. Следует остановиться и на статье В. Найдакова «Цоэзия и жизнь». Она, безусловно, является одной из значи­ тельнейших работ, опубликованных в журнале за прошлый год. Самое главное в работе критика — это его умение обобщать. Дело любого исследователя не в том, чтобы подме­ тить какое-то одиночное явление, но в том, чтобы объяснить множество сход­ ных явлений, установить общие положе­ ния, обязательные во многих случаях. ■ В статье Найдакова есть ценные обоб­ щения и выводы: «Если же говорить о поэзии предшест­ вующего периода (тридцатых-сороковых годов — В. М.), то нужно указать на ее выспренний, если можно так выразить­ ся, одический характер... Основные мо­ тивы этой поэзии: «Я славлю...», «Я во­ спеваю...», «Я пою...», «Я прослав­ ляю...» и т. д. Чаще всего этот одиче­ ский строй... приводил к риторичности, высокопарности, поверхностности... В стихах подобного рода он (поэт) высту­ пал в качестве певца-прославителя, и это вело, если не к прямому противопостав­ лению, то во всяком случае, к явному отчуждению себя от своих героев, от чи­ тателей: «Вы совершаете подвиг—я про­ славляю вас»... Раньше в поэзии преоб­ ладающей эмоциональной окраской был мажор, несмотря ни на что, и от нее ис­ ходило этакое «золотое сияние», в кото­ ром было немало дешевой позолоты...» «Раньше лирический герой зачастую выступал у поэтов-песнопевцев в такой обобщенной форме, что воспринимался, как некая абстракция, как некий норма­ тивный герой, богато наделенный возвы­ шенными, часто показными чувствами и лишенный простых, непосредственных жизненных ощущений, не знающий та­ ких чувств, как грусть, скорбь и т. д... Читатель не мог узнать в нем себя, так как это был герой не увиденный в жиз­ ни, а сконструированный умозрительным путем по определенной схеме: он должен быть таким-то и таким-то, а что не так, то от лукавого». Мы привели такой большой кусок статьи еще и затем, чтобы продемонстри­ ровать стиль Найдакова. В этой красоте изложения мы чувствуем красоту мысли. Сказать умно — это в то же время озна­ чает сказать красиво. Несомненно, у него есть все данные для того, чтобы выступить с чем-то боль­ шим, чем эта его короткая статья. Пусть это будет разговор о бурятской литера­ туре, но если он будет полон значитель­ ных мыслей, то он будет дорог любому читателю. В повести Б. Костюковского «Должен летать» рассказывается о Борисе Гайну- лине, человеке славной и трагической судьбы. Он возглавлял первую на строи­ тельстве Братской ГЭС бригаду комму­ нистического труда. Однажды шальной камень сбил его со скалы, он упал с большой высоты и сломал позвоночник. Тяжелое повреждение спинного мозга.— Он никогда не будет ходить, — сказали врачи. — Еще ни один человек в его .положении не встал на ноги. Чудес на свете не бывает. И вот начинается волнующий рассказ о том, как Гайнулин начинает бороться, чтобы осуществить это невозможное. Одновременно это и рассказ о товарищах Гайнулина, о многих советских людях. Когда Гайнулин лежал в Иркутском травматологическом институте, к нему по воскресеньям приходили по 70, по 100 человек. Товарищи прилетали на са­ молете из Братска, чтобы навестить сво­ его бригадира. Перед его постелью гру­ ды книг, подарков. Каждый день он по­ лучает пачки писем. Ему пишут со всех концов Союза. — Это мои витамины, — говорит Гайнулин о письмах. — Они лучше вся­ ких лекарств. Рая Щ. из Староселья на Украине прочитала в газете заметку о нем. Ей 19