Сибирские огни, 1962, № 8

Приглядимся к чудаковатым владель­ цам дребезжащего «Москвича» — к че­ ловеку в негнущемся пальто и женщине в потертой заячьей шапке — и мы обна ружим в них ироническую аналогию к образу Ивана Капитоновича. Послушаем, как характеризует их сам автор: «Они оба жили жизнью, которую при­ нято похвально называть простой. И она действительно была проста, как то за­ снеженное поле, среди которого они сей­ час ехали, — сколько ни оглядывайся ни вперед, ни назад, не на чем зацепить­ ся. Он работал завхозом при автобазе, она учетчицей. Все силы души, тела, мозга, все их время до последней мину­ ты уходило на то, чтоб себе заработать, себе купить, себя развлечь. И высшим жизненным успехом, приносившим им и радость и огорчения, был «Москвич». Радость, когда можно выехать за город, покупаться, раскинуть в траве скатерку с закусками, отмыть до блеска машину. Огорчения, когда нерасторопный шофер грузовика помнет бампер... Они могли думать и беспокоиться друг о друге, но никогда еще не приходилось им волно­ ваться за других. И не потому, что они были от природы черствы, нет, никто от них не требовал да, пожалуй, никто осо­ бо и не нуждался в их помощи, так же, как никому и в голову не приходило уп­ рекнуть их за простоту жизни». Их духовные интересы не шли дальше тесной кабинки собственного «Москви­ ча», так и душевная жизнь Ивана Капи­ тоновича полностью исчерпывалась мощ­ ностями его «энергосистемы». Масштабы иные, но характер духовной деятельно­ сти схож. Рядом сотрясались миры, гро­ моздились человеческие судьбы, а тут... каждый замкнут кругом своих интересов. Чужая, непонятная беда толкнулась в сознание скромных владельцев «Москви­ ча», беда нарушила их оцепенение, раз­ будила дремавшую человеческую отзыв­ чивость. Писатель ограничивается иногда толь­ ко тем, что «ставит вопросы». И если он ставит их верно, уже одна их постановка заставляет задуматься, как за пять ми­ нут до Нового года задумался «желез­ ный» руководитель энергосистемы. Пусть ему будет нелегко, тогда он навер­ няка несколько иначе, необычно для не­ го, проживет наступающие триста шесть­ десят пять новых дней. А там — и но­ вый человек образуется. На Ивана Капитоновича действует новизна нашей жизни. Она сказывается в непримиримости Вадима, в сердечном жаре молоденькой девушки Елочки, она сказалась и в непосредственности по­ ступков смешноватых владельцев авто- мобильчика-тарахтелки. Правда этой жизни проступает в повести как-то ис­ подволь, вне плакатной обнаженности, она впечатляюща, она главенствует, она покоряет наше сердце, и она же застави­ ла «задуматься» Ивана Капитоновича, заставила его и почувствовать, что же­ лезный шаг его не попадает в ритм окружающей жизни. А если совесть проснулась, она уже наверняка ли­ шит покоя Ивана Капитоновича, а ведь этого ему и не хватает •— чувства бес­ покойства, чувства тревоги за людей, за каждого человека. Беззакония эпохи культа ранили со­ весть партии, ранили совесть народа. И партия мужественно рассказала прав­ ду о том, что было, рассказала для того, чтобы подобное никогда не могло повто­ риться. Вот почему в сегодняшних про­ изведениях советской литературы с та­ кой страстью обсуждаются проблемы нравственной чистоты, чистоты личной, чистоты общественной. В очень умном, отлично написанном рассказе С. Антонова «Порожний рейс» шофер Николай Хромов говорит: «Что нужно рабочему человеку? Работа, хлеб да правда». Николай Хромов, не выдер­ жав нажима окружающей его лжи, по­ жертвовал правдой и, тем самым, изме­ нил самому себе, ранил свою совесть. Но втягиваясь в преступление, он про­ должает тосковать по правде. Рассказ ведется от лица молодого журналиста. Поручение написать очерк о герое труда для него первое настоя­ щее и заманчивое задание. Но ситуация сложилась нестандартная, Николай Хро­ мов казался то героем, то преступни­ ком, и в конце-концов растерявшийся журналист загадывает: «Кто же этот оборотень по преимуществу — преступ­ ник или жертва?» Леспромхоз перевыполнял план за счет того, что машины вывозили лес кратчайшей, зимней дорогой, а в свод­ ках показывали дорогу вдвое большую, для чего приходилось накручивать спи­ дометр, а излишки бензина сливать на землю. Николай Хромов и приехавший пи­ сать о нем журналист застряли в тайге, мотор автомашины заглох, мороз нестер­ пим, надежд на спасение нет. И два за­ мерзающих человека ведут свой послед­ ний разговор «по душам». «Помню, — говорит Хромов, — первый раз загнал машину в сторону, накрутил на спидо­ метре километры, лью наземь бензин, а у самого — хочешь верь, хочешь не верь — слезы из глаз до колен капают. Мне все одно, поскольку, видать, у нас с то­ бой последнее интервью...» Н. Погодин говорил, что открыть ге­ роя — самая святая задача для писате­ ля. Рассказ С. Антонова относится к произведениям, в которых тема правды взывает к святому стремлению разгадать какое-то явление действительности и в м е ш а т ь с я в движение жизни. Во имя правды, по велению совести, по страстному желанию к штыку прирав­ нять перо. Шофер Николай Хромов втянут в преступные действн 1 , но его тиранят 1 2 . «Сибирские огни» № 8.