Сибирские огни, 1962, № 8

Старший опустил глаза, а младший засопел изо всех сил. Нет не она, не старуха письмо писала. Не так бы она: «Разврат стра­ стей» и «абсолютная точка»! И вообще она бы сейчас все напрямик вы­ сказала, безбоязненно, не таясь... Уж такой, ¡видать, характер! Хлопнула дверь. На пороге в кепке с немыслимо задранным козырь­ ком стоял Коноплев. В руках у него была толстая книга. Вид был незави­ симый и скучающий. — Толя, прошел товарняк. Можно ставить дрезину. Я готов! Мы взялись с Коноплевым за длинные железные ручки дрезины и выкатили ее по косому дощатому настилу к путям. Поднатужились, при­ подняли и поставили на рельсы. Впрочем, рыбаки — братья Лазаревы то­ же старались, как могли; пошире растворяли двери сарая, подталкивали дрезину сзади — плечами, коленями, а малыш, посапывая, еще и лбом — щебенка вовсю хрустела и пощелкивала под детскими самодельными са­ пожками. А раскраснелись-то, а распыхтелиеь-то! — Инспекционная дрезина «ИД-1», съемная, — деловито сказал Ви- тюша, ожидая сигнала к посадке.— Сто семьдесят восемь килограммов— во! Поднимает четырех человек. А мы ее сами вчетвером — раз и готово. Комарик, а не дрезина! — Витя, а мотор-то какой у нее? Мотоциклетный! — Леша, нетерпе­ ливо перебирая загорелыми ногами, тоже раскрывал свои знания.— Сей­ час будет трах-трах-трах! Мы с Коноплевым уселись по обе стороны впереди, а мальчики по­ зади, под прикрытием наших спин. Рюкзак, корчага, телогрейки кое-как разместились посредине сидения на крошечном пятачке — между нами четырьмя. Коноплев включил мотор, чуть помедлил и отпустил тормоз. Мне сно­ ва пришлось миновать мои ночные бреды — старый пульман. Неужели эти темные колеса, заросшие грязью и припаянные к тем­ ным рельсам, рвались нынешней ночью куда-то вдаль, в неизведанное?.. Это ты, Беломестнов, ты рвешь на себе незримые путы. Неужели дрожали в исступлении эти наглухо закрытые окна? И эти стертые желтые стены трепетали в жажде бегства? Это ты рвешься, куда- то, Беломестнов, ты, ты! На пригорке, у самого откоса, мы увидели Родоначальницу. Я поло­ жил Коноплеву руку на плечо, и он притормозил. Старуха стояла, прижав ладони к серой кофте, и руки ее блестели на солнце. Сквозь редкие седые волосы — голова была непокрыта — просвечивала розовая кожа. Запав­ шие глаза, полумужские ботинки на тощих ногах. И прямая негнущаясн спина. Нет, она-то уж не была жалкой, что-то было в ней жесткое, упря мое и несворачиваемое, как рельсы, что шли рядом с домом... — Витюш, Леш! Языки-то, раззявы, не распускайте! — выкрикнула она густым сильным голосом, когда мы поравнялись с нею. — А то пол­ ный рот ветру налетит! Отцу, коль пойдете, что надо поделайте! Смотри- ко там! На полпути между домом и крошечным станционным зданием, идя параллельно шоссе, мы нагнали зеленый фургон. Рыхлый хлебовоз бла­ гостно дремал на облучке, и серебряно сверкала под солнцем мука на си­ нем халате. Начальник разъезда неподвижно стоял возле путей, наискось выста­ вив свернутый желтый флажок. Флажок потемнел от налета пыли, угляг времени. А начальник выглядел свежим и молодым, и еще — подтянутым, строгим и нелюбопытным. Красная фуражка подчеркивала служебную сухость лица. Зато лица рыбаков сияли от гордости: в этой самой красной фуражке, с этим самым великолепным флажком начальник Семиозерный встречал экспрессы, скорые номер один и два, номер пять и шесть, номер