Сибирские огни, 1962, № 8

Что было известно об этом человеке, спасшем писателя? По национальности он — мордвин, многосемейный («большая миска на столе»), имел какое-то отно­ шение к производству кирпича («умеешь обжигать кирпичи?»). А чем Гашек мог запомниться крестьянину, его детям или тем, кто жил по- соседству с ним? Своей наружностью? Он был круглолицым, коренастым, темно­ волосым. По одежде в нем легко угадывался горожанин (хозяин обратил внимание, что лапти он завязывает не так, как местные жители), да и по выговору его можно было безошибочно отнести к иностранцу. Все эти и другие «приметы» были сообщены редакции' газеты «За высокий урожай». Вскоре я получил из Елховки записку: «Уважаемый Александр Михайлович! Кое-что удалось узнать о пребывании Ярослава Гашека в Большой Каменке. Литературный поиск продолжается. С за­ вершением сообщим все подробности. С горячим приветом, зам. редактора газеты «За высокий урожай» И. По­ ляков». Обнадеживающий ответ. В нашем поисковом деле даже «кое-что» немало- значит. А тут еще обещанные подробности. Но вот проходит неделя, месяц, другой, а подробности из Елховки не по­ ступают. — Не остыл ли товарищ Поляков? — думалось мне.— Сначала взялся го­ рячо, опросил часть старожилов, узнал кое-что от них, а потом на него нахлынули другие дела, и он забыл про Большую Каменку, про Гашека, про крестьянина- мордвина, что приютил писателя. Однако напрасно я так думал: Поляков не остыл. В этом я убедился, когда попал в Елховку. Вместе с Иваном Никифоровичем Поляковым едем на место. Большая Каменка и в самом деле большая. Несколько сот дворов. Село на­ половину русское, наполовину мордовское. В день нашего приезда в контору колхоза пришли послушать, что писал Гашек о Большой Каменке, все ста­ рожилы. Старейший из них называет несколько фамилий тех, кто в восемнадцатом году обжигал кирпичи. Все русские фамилии. А кто из мордвы занимался этим, делом? Называет несколько хозяев, живших в окрестных селах. — А кто обжигал кирпичи в Большой Каменке? — уточняет Поляков. Наступила пауза. — У нас этим занимался,— заявил с места учитель Тюмкин,— Дорогойчен- ко. Звали его Яковом Федоровичем. Учителю возражает счетовод колхоза: — Яков Федорович писарем работал,- с кирпичом дела не имел. — Имел,— убежденно говорит учитель.— В восемнадцатом году в селе школу строили. Яков Федорович этим делом от общества руководил. Кирпича не было, рабочих рук тогда не хватало. Он и мог у иностранца спросить «кирпичи обжигать умеешь?» Да и по другой статье он подходит — многосемейный был, возле миски всегда много едаков собиралось: Яков Федорович с женой, четыре дочки и пятеро сыновей. Говорят, какой-то иностранец у него прятался.' Это Ни­ колай Иванович Фадеев может подтвердить. Н. И. Фадеев — парторг второй колхозной бригады. Он действительно сосед­ ствовал с Дорогойченко. Помнит, как однажды дядя Яков попросил его, когда стемнеет, отнести в старую баню горячий картофель. — Там не то чех, не то немец прятался,— вспоминает Николай Иванович.— Одет он был по-мордовски, а говорил по-русски. Правда, ломано. Может быть, это и был Гашек? Я у него тогда фамилии не спрашивал. Помню только, что он от белых чехов прятался. А когда каратели в село пришли, они посадили Якова Фе­ доровича под арест и шомполами пороли. Били за то, что он советскую власть всей душой поддерживал, за то, что красного чеха прятал и помог ему уйти из Большой Каменки. Николай Иванович пришел позже других. Он не присутствовал при громкой читке «Юбилейных воспоминаний». Надо было видеть, с каким интересом читал он гашевские строки. — Все ясно! — воскликнул он.— Гашек еще в Самаре решил идти на севе­ ро-восток в наше село. Кто же ему посоветовал держать курс на Большую Камен­ ку? Догадываюсь,— и широкая улыбка расплылась по его лицу.— Путевку дал ему Алексей Яковлевич Дорогойченко. Тоже писатель. Тоже коммунист. Он ведь, о нашем селе написал роман «Большая Каменка». К концу беседы все сошлись на том, что человеком, спасшим Гашека от бе- лочехов, был Яков Федорович Дорогойченко, старый коммунист, патриот, боль­ шой души человек. Жаль, что он не дожил до того дня, когда до Большой Каменки дошли га­ шевские «Юбилейные воспоминания».