Сибирские огни, 1962, № 7

Глава четырнадцатая Сын Стрельца и №1арса 1 Послевоенная планета выглядела не так, как представляли ее себе те, кто воевал за мир во всем мире, воевал за то, чтобы больше не было войн... Однако от старого мира откололся большой кусок. Режимы народной демократии во многих странах укреплялись, и всем1 было видно: Советский Союз уже не одинокий остров в капиталистиче­ ском море, хотя кое-кто и мечтал и кое-что предпринимал для того, что­ бы вернуть эти страны к прежнему. Не везде пока восторжествовала народная демократия там, где наро­ ды хотели этого. Наши союзники везли в своих обозах правителей из разряда «Что прикажете?» И ряд государств был разделен — в одной ча­ сти народные вожди, прислушиваясь к мечтам народов, закладывали фундамент нового строя, — в другой — импортные «вожди», прислуши­ ваясь к голосу своего хозяина, возвращали старые порядки и старых эк­ сплуататоров. Новые границы пролегли в этих странах — границы между идеологиями. И опять лилась кровь. Битвы, где умирали люди, проливая эту кровь, буржуазная печать изящно именовала «локальными конфликтами», если драку начинали американские выкормыши, или «происками международ­ ного коммунизма», если народы восставали против этих выкормышей. Марс отложил в сторону свой длинный меч, но коротким продолжал ворошить мир, то здесь, то там... 2 Сколько Генка пролежал под брезентом, он не знал. Он мог бы лежать там, наверное, долго, так силен был его страх пе­ ред теми подлежащими, что посетили их квартиру, посетили, как думал Генка, по поводу «Черной кошки». Он был еще достаточно наивен, чтобы надеяться убежать. Но — от себя не убежишь, и Генка вновь вспоминал, как сначала смешно, а потом страшно кричала та дура. А теперь вот из­ воль корчиться под этим гадским брезентом, который к вечеру что-то слиш­ ком нахолодал, изволь слушать, как бурчит в пустом брюхе, изволь тер­ петь, когда мочевой пузырь так и распирает... Генка продрог. У него зуб не попадал на зуб от ночной и речной прохлады. «Замерзну я тут!» —с чувством глубокой жалости к своей преждевременно угасшей жизни по­ думал он. Пребывание под брезентом стало невыносимым. И Генка вылез. Черная ночь обнимала землю. Все слилось в этом мраке — река, бе­ рега, теплоход, небо — в Маньчжурии еще не было снято военное поло­ жение, а теплоход уже шел в водах Сунгари — осторожно, словно на ощупь. Вода, поднявшаяся в августе так высоко, что советские суда с глубокой осадкой свободно поднялись по Сунгари вплоть до Чаньчуня,— такого паводка не было ни разу за последние семьдесят пять лет, — эта полая вода стала спадать. Течение было сильным, появилась опасность обмеления, и капитаны строго придерживались фарватера. Генка услы­ шал чей-то монотонный голос, доносившийся с носа. По борту, крадучись, чтобы не быть замеченным, Генка пошел вперед. Кроме голода, его разди­