Сибирские огни, 1962, № 7

А их отношения зашли так далеко, что надо было что-то решать.. Уже Зина чувствовала то, что считала умершим вместе с Мишкой, — не­ обузданное желание видеть своего «дядю Митю», стремление узнать о нем1 все-все-все, быть с ним всегда. Уже опять она задумывалась иногда о нем на работе, а когда ее окликала Фрося, вздрагивала и глядела на подругу растерянным взглядом. Уже Вихрова знали ее соседи. «Веркин учи­ тель!»—услышала однажды Зина из-за стены: там кого-то интересовала личность гостя Зины. «Ерунда!» — махнул рукой Вихров. Но это была не ерунда — и страх за него проснулся в Зине. Она не могла ставить его под удар, хотя сама и не боялась ничего. «Пусть живет», — думала Зина, ощу­ щая, как зимирает у нее сердце, — ведь это возвращало ее любимого той, другой женщине. И она придирчиво вспоминала маму Галю — ее голос, ее движения, ее характер: она многое знала о Вихровой от Фроси, но еще- больше знала Вихрову по тем редким, но очень определенным, не остав­ ляющим сомнения фразам, которые дядя Митя иногда говорил о своей же­ не, если уж нельзя было миновать этой темы. Он все же принадлежал же­ не и сыну! Несмотря ни на что... Чтобы не отступать, Зина сожгла свои корабли. И не нужно думать, что тем, кого литераторы называют «простыми людьми», сжигать корабли легче, чем великим полководцам! У полководца сохраняется армия вои­ нов, которые, отчаявшись вернуться на родину, бросаются на вражеские крепости и овладевают ими. А простой смертный — сжегши свой единст­ венный корабль, свою последнюю надежду!— остается один, и иногда только плен становится его уделом. И Зина сдается в плен. Ей не остается ничего другого, когда пламя и дым горящих кораблей застилают от нее облик того, кто вместе с ней был на необитаемом острове. Все ее существо противится этому решению. Но, пока она еще может решать, она отрезает пути к отступлению... И опять Марченко — у Зины. Он кладет ей на столик возле тахты необыкновенно изящный пода­ рок —парижское белье в целлофановом пакете, нежнейшего цвета, уди­ вительного покроя. Зина догадывается, откуда это: как видно, капитан по­ бывал в Маньчжурии, в Харбине. День и ночь от дебаркадера, который Зина видит со своего крылечка, идут туда теплоходы и военные суда, воз­ вращаются с военнопленными и ранеными, с конфискованным вооруже­ нием, снаряжением, техникой и провиантом, что стоял до сих пор на по­ лях Маньчжурии огромными штабелями, суля генералу Ямада Отозоо возможность снабжения Квантунской армии в течение двадцати лет, при любом развитии событий, кроме того, которое произошло не по его пла­ нам. — Трофеи? — спрашивает Зина насмешливо. — Сами выбирали, Марченко? Сами? — Попросил продавца подобрать к цвету глаз... — говорит Марчен­ ко, не чувствуя насмешки в голосе Зины. Он доволен —подарок, дейст­ вительно, хорош — и не замечает, что Зина обидно-снисходительно прини­ мает этот подарок, не выражая того восторга, который должна была бы испытать любая женщина при виде этой прелести. Впрочем, пожалуй, Зи­ на... не любая. К сожалению!.. — Такие подарки делают только женам и любовницам! — говорит Зина, и какие-то непонятные огоньки бродят в ее глазах, как бродят та­ кие же огоньки после пала — травяного пожара, оставляющего обуглен­ ную землю. Марченко настойчив. А сегодня он еще и добр — поездка в Маньчжу­ рию, откуда он вернулся с несколькими чемоданами имущества, до сих пор оставляет его в радужном настроении.