Сибирские огни, 1962, № 7

Законы-то рассчитаны на применение с умом и с учетом обстоятельств. От и до. Скажем, от шести месяцев и до... двадцати пяти лет... в общем-то... А этот за год работы вынес приговоров — на тысячу лет. Ни много ни ма­ ло. Ему максимальный срок — будто орден на грудь. Похваляется... Вот тебе и революционная законность! Вихров молчит. Он не хочет перебивать Ивана Николаевича, пони­ мая, что тот говорит сейчас о том, что наболело у него. — Статья статьей, а о человеке нельзя не думать... Вот и хорошо бы: таких, как вы, — в заседатели! Понятно вам теперь? — Н-да! — говорит Вихров. — Не знаю как! — Значит, договорились! — заключает Дементьев решительно и до­ бавляет: — Ну, подумаешь, одно-два судебных заседания в месяц или еще реже! Так мы будем рекомендовать! Думаю — выберут... Он прощается с Вихровым, тотчас же звонит секретарю городского комитета партии и говорит в трубку, помахав Вихрову вдогонку ладош­ кой: — Да, да! Очень хорошая мысль! Мы тут поговорили с товарищами. Да, решительно поддерживаю весь список... В приемной Вихров сталкивается с Дашей Нечаевой. Он радостно пожимает ей руку и присматривается к лицу девушки — какая-то тень лежит на этом улыбчивом лице. — Что с вами, Дашенька? Нездоровится? — Получила документы брата. Он пропал без вести, когда ушел в разведку. При этом документы оставляют в части. Ну, их хранили... до поры до времени... А вот теперь... — Товарищ Нечаева,— говорит Марья Васильевна, — пройдите к Ивану Николаевичу. И Даша исчезает в знакомой двери. Иван Николаевич усаживает ее на диван. — Что, голубка, пригорюнилась? — опрашивает он участливо. — Знаю я о твоей посылке. Звонили мне. Я тебя не хочу ни утешать, ни об­ манывать ложной надеждой. И все-таки давай будем ждать твоего брата! Ты жди, и я буду ждать! Вот так! Может, он где-нибудь в Греции, а мо­ жет, и в Южной Америке: гитлеровцы и туда загоняли военнопленных. Не каждый же из тех, кто пропал без вести, убит! Поняла? Ну, выше го­ лову, дочка! Даша улыбается бледной улыбкой. — Я тебя вот что вызвал, Дашутка. Комсомол готовит тут одно предложение. Получил я от них записочку... После войны сироты оста, лись. Да и в тылу безотцовщины много. И без дела гоняют, и пропасть могут, и в преступников обратиться. Создаем мы в милиции особые отря­ ды, что ли, для борьбы с детской беспризорностью и безнадзорностью. Что-то мне думается, что эта работа подошла бы тебе!.. — Иван Николаевич! Да я ничего не умею... — Будто бы! У меня другое мнение! Я и комсомолу его высказал. Это дело чистыми руками делать надо. — А как же завод? — Ты на завод пошла, когда это надо было для страны, для народа. Отца сменила на боевом посту... А теперь —тут передний край, Дашутка! Это битва за честных людей, за ликвидацию последствий войны. Ты-то этого не помнишь, а я знаю — десять лет после гражданской войны у нас в стране, из одного конца в другой, кочевали орды беспризорников. Это не должно повториться! Беспризорники — это грязь, болезни, пополнение преступного мира... Ну, так что же ты мне скажешь? — Как вы скажете, Иван Николаевич! — Ну, спасибо, доченька... 4. «Сибирские огни» № 7.