Сибирские огни, 1962, № 7

и из-за туманного месива обрывков облаков, волочащихся чуть ли не по воде. К'го-то сбегает с причала и бежит по берегу, делая какие-то жесты рукой, как делают это шоферы... помогая провести машину в узкие ворота. За утесом падает ветер. И тяжелая байдара идет к берегу и погру­ жается в воду — совсем! — на глубине в шестьдесят сантиметров. Осво- довец влетает в воду, хватает байдару за нос и тянет на берег. — Эх ты, челдабречек! — говорит осводовец Вихрову.— Вполне, понимаешь, могли и в подводное дистанционное отправиться... без опре­ деления срока всплытия... Маму надо было спроситься, прежде чем по Амуру плавать, знаешь... Новичок, факт!.. Вихрову все равно — ругают его или хвалят, он даже не ощущает радости спасения, только все мышцы его тела ломит, и по затекшим но­ гам бегут неприятные мураши. Он стоит на месте, потому что боится упасть. Зина глядит на него и вдруг берет его щеки своими ладошками и крепко сжимает. Ладони мокры, но горячи, их тепло возвращает Вихрову ощущение жизни. — Ну, пошли на станцию, обогреетесь, что ли! — предлагает осво­ довец. Но Зина говорит Вихрову: — Мне до дома недалеко. Пока дождь льет— уйдем, и не увидит никто, и погладить можно все, и высушить... Они тащат байдару на лодочную станцию — рядом. — Ну, спасибо за инвентарь,— улыбается долгорукий служитель и хлопает Вихрова по ноющему от натуги плечу.—А я уже в расход вывел байдарочку. Ну, мысленное ли дело,—■кивает он на бушующий Амур. Вынимает из кармана папиросу: — Закуривай, товарищок! И Вихров закуривает. Второй раз в жизни. — Скорее, скорее! — сказала Зина и широко распахнула дверь в свои сенцы. Вихров замялся было, подумав невольно, что и до своего до­ ма не так далеко — еще четыре-пять кварталов, но Зина решительно за­ мотала головой: — И не позволю бежать полгорода в таком виде! Я знаю, что вам это купание может дорого обойтись... Мне Фрося говори­ ла,— у вас астма! Ну же! Не заставляйте меня ждать... Он наступил ей на ногу в тесном коридорчике. Она простила его. И тотчас же задела его локтем. Теперь он простил ее. Тогда Зина, смеясь, уже шутя, несколько раз ударила его легонько и сказала: «Прос­ тите, простите, тысячу раз простите — за все! И можете передо мной не извиняться — у меня ведь не ваши хоромы, а просто... клетка...» — Клетка Жар-птицы! — подсказал Вихров. — Не знаю! Не знаю! — с ноткой грусти ответила Зина на его лю­ безность. Зина велела Вихрову снять с себя все. Он смущенно отказался. Она бросила ему рубашку, полотняные штаны и трусики, вытащив их из ко­ модика. И сказала: — Мне хочется думать, что вы мне друг, а другу надо верить и не чувствовать себя обязанным ему, если он может чем-то помочь! -—Она поглядела внимательно на смущенного Вихрова и вдруг опустила на ок­ нах шторы маскировки, закрыла дверь в коридорчик. И на свете не осталось ничего, кроме глухого шума ливня за стеной, слабых — неясных, невнятных, ненужных — каких-то голосов, доносив­ шихся откуда-то, мужской глаженой одежды со слежавшимися складка­ ми, в которой путался Вихров, переодеваясь в сухое, и присутствия — Вихров не видел ее, но ощущал всем своим существом — присутствия