Сибирские огни, 1962, № 7

— Мы не сможем переплыть... Вернемся... дядя Ми-итя-я! Вихров мотает головой. Он кричит, не оборачиваясь: — Нельзя! Только вместе с грозой! Молчите! Объяснять ему не хочется, что и почему,— крик вдруг как-то ослаб­ ляет его... Вдруг всё исчезает — и Амур, и байдара, и берега, закрытые сеткой все усиливающегося дождя, только сине-багровое пламя встает в испу­ ганных глазах Зины. Рядом — вот, можно рукой достать, вот!-—•удари­ ла молния над головой. Ну, всё! Это — конец! Но когда Зина, в страхе зажмурившая ослепленные глаза, опять открывает их —она видит, Вих­ ров гребет, гребет, гребет. Проливной дождь обрушивается на них — вот это, как видно, и на­ зывается «разверзлись хляби небесные». И гром — такой, что от его гро­ хота хочется кричать,— разражается над их головами, и борта байдары дрожат в лихорадке... ...Дома, видно, Игорешка подставил к окну стул, взобрался на него с ногами, оперся руками о подоконник и смотрит, смотрит, смотрит на буйство стихии за окном и не может оторваться от этого страшноватого зрелища. В его синих глазах — испуг и восторг. Иногда он не выдержи­ вает особенно сильного удара грома или слишком близкой молнии — в страхе зажмуривается, но тотчас же, боясь пропустить что-нибудь, откры­ вает глаза и прижимается к стеклу носом, чтобы подальше увидеть. Он. как и папа Дима, любит грозу. Папа Дима иногда, в самый ливень, вы­ лезает на крыльцо, чтобы полюбоваться грозой — как она бушует! Как она грохочет! Как она свирепствует над городом! Как бы эта гроза не была для папы Димы последним зрелищем в жизни! Жалко маму Галю оставлять одну с малым сыном на руках... Вихров смотрит на уровень воды в байдаре. Нет, лодка не протекает! Но этот дождь! Но эти волны! Воды уже много! Вихров поглядывает на ноги Зины и соображает — так холодно и трезво, как если бы эти мысли принадлежали другому человеку! — когда байдара перевернется, Зина почти свободно выпадет из нее. Ему же вряд ли удастся выцарапаться из-под обшивки — его ноги глубоко погружены в пространство под фанерной «палубой» байдары... Он чувствует, что Зи­ на за его спиной начинает двигаться. Что она делает? Выливает воду!. Вдруг сильная судорога схватывает руку Вихрова. Он даже вскрики­ вает от этой боли и чуть не выпускает весло. Этого еще не хватало! Впе реди — треть пути! Вихров переносит одной рукой весло за спину и кри­ чит, держа на весу другую, пораженную судорогой руку: — Три минуты... Зина... три минуты... Зина принимает весло. И крепко пожимает пальцы Вихрова: «Не бойся за меня, все будет хорошо, я не струшу, что бы ни случилось, прости меня за то, что из-за моей глупости мы попали в беду, ты — моло­ дец, я сделаю все, что надо...» Вихров подхватывает одну руку другой. И старается не думать о боли. Он говорит себе: «Если триста сорок четыре умножить на тридцать шесть, то это будет: шестью четыре...» И боль утихает. Он выжидает еще минуту, считая удары весла- за спиной. Потом протягивает руку, требуя весло. «Я могу еще!» — говорит Зина. Но на судне должен быть один капитан. Одна воля. И опять Вих­ ров гребет. Из дождевой пелены вырисовываются очертания утеса. Ай да мы! — говорит себе Вихров. На пристани спасательной станции стоят осводовцы, и о причал бьется кранцами белый катер со знаками Общества. Только теперь Вих­ ров понимает, что со станции байдара и не была видна из-за этого ливня