Сибирские огни, 1962, № 7

так! — и он сплюнул через зубы, почти как его благородный наставник и друг в жизненных испытаниях — Сарептская Горчица. —• Хм-м! — кашлянул Мишка, но не стал выражать своих чувств и пошел домой молча. Генка побрел по улице, куда глаза глядят. Конечно, рок роком, но если можно отдалить момент возмездия, почему не сделать этого? Кто-то окликнул его: «Лунин! Постой!» — Это был Вихров. — Слушай! — оказал он. —Дай-ка мне твой табель. Я думаю, будет лучше, если мать получит табель не из твоих, а из моих рук. Как по-твоему? — Угу! — сказал Генка. — Я буду дома раньше, чем ты! А ты придешь попозже, когда я уже поговорю с Евфросиньей Романовной. Что ты на это скажешь? — Угу! — сказал Генка. Они вышли на берег Амура. Жестом Вихров показал мальчику на садовую скамейку и сел сам. Генка умостился на самом кончике скамьи. Тотчас же его неспокойные глаза понеслись, побежали вокруг, глотая все, что попадало в поле зрения. — Я тебе вот что хочу сказать, Геннадий,— обращается к нему Вих­ ров.— Ты особенно-то не отчаивайся: ну, поругает мать — как не ру­ гать! — ты ведь теряешь целый год своей жизни! Кончишь школу на год позже, понимаешь? От своих товарищей по классу отстанешь на целый год! А это все очень неприятно... Жизнь коротка, не стоит ее тратить на повторение пройденного, когда есть возможность познавать новое!.. Но и не успокаивайся — нет ничего хуже, чем такое вот спокойствие, когда че­ ловек на все машет рукой! Ты меня слушаешь? — Угу!-— говорит Генка. Глаза его устремлены на реку. «Ух, в ло­ дочку бы сейчас!»—думает Генка. И ему кажется, что он слышит запах свежего вара от заново зашпаклеванных швов, слышит, как поскрипыва­ ют уключины, как с весел капает вода... — Пойми, что мать, после гибели отца на фронте, видит в тебе своего помощника, старшего в доме, мужчину. Свою опору! Пойми, что она устает, изматывается на работе, что ей очень тяжело кормить вас двоих... Ты меня слушаешь? — Угу! — говорит Генка. Глаза его устремлены на улицу. Там люди столпились возле иностранной машины, какой до сих пор не встречали в городе. «Эх-х! Прокатиться бы сейчас!» —думает он, и ему чудится, как под ним прогибаются мягкие подушки в машине и как посвистывает в открытых окнах ветер. И когда Вихров встает, полагая, что до сознания Генки дошли важ­ ные и значительные слова, произнесенные им, Генка тоже поднимается — с чувством облегчения: значит, мать не будет бить его! «Ни чик!» — гово­ рит он внутренне. — Я помогаю тебе только потому, что надеюсь—ты поймешь все это правильно, Гена, и возьмешься по-серьезному за ум. Договорились? — произносит напоследок Вихров. — Ни чик! — бодро говорит Генка, радуясь обретенной свободе, и, спохватившись, поправляется: — Договорились! Я теперь... я, значит... Генка с опаской глядит вслед Вихрову, на Всякий случай соображая, нет ли тут какого-нибудь подвоха — кто их поймет, этих учителей, что у них на уме!' Через час — Генка далеко за железнодорожным переездом. Как он туда попал — необъяснимо, непостижимо! Во всяком слу­ чае, Генка не мог бы вспомнить, по какой нужде он там оказался. Ноги сами унесли его от реки — он как будто бы шел домой, в соответствии с достигнутым ранее соглашением.