Сибирские огни, 1962, № 7

«Тебя обидишь!» — думает Зина. Вслух она всегда называет капита­ на на «вы», но — думая о нем — почему-то не церемонится. И они оставляют Фросю, которая прячет конверт в сумку. Они идут по городу... Вот — здание Управления железной дороги. Палевое, с широкими окнами, с дворцовым маршем, строгих очертаний здание обсажено лип­ ками. Оно выросло не так давно, на месте старой пожарной каланчи, пе­ ред самой войной. ...Когда Зине приходилось идти здесь с Мишкой, он говорил ей: «Гля­ ди, Белка! Вот тут мы устроили аэроклуб. Не было в городе ничего под­ ходящего, ну, ни одного метра не могли найти, понимаешь! И вдруг — счастье! Нам отдали каланчу! Мы тут парашюты укладывали — и классы, и кабинеты, и материальный склад — все вместе! Прыгать ездили на аэродром, а нас там гоняли, как бездельников. Я прыгнул первый раз только потому, что обманул своего инструктора —сказал, что летал в прошлый четверг во Владивосток на самолете. Вырвалось: «четверг», и у того не было времени сообразить, что никаких самолетов во Владивосток по четвергам от нас и нету!». ... — Зачем вы дали деньги Фросе? — спрашивает Зина капитана, ко­ торый очень бережно и незаметно поддерживает ее за руку. — А тебе жалко? — отвечает шутливым вопросом Марченко, но, видя, что Зина не принимает шутку, добавляет: — Я не обеднею... — Это, конечно, так! — говорит Зина. ...«Дурной, ты же разбиться мог! Ведь ты же не знал, как себя в воз­ духе держать, как парашют себя поведет!» — вырвалось у нее тог;;-). Мишка смеялся: «У меня вместо ног, рук и головы — была только ин­ струкция, и я действовал образцово! Летчик, военный,, потом говорил мое­ му инструктору: — «У вас ребята наять! Подготовленные. Дисциплиниро­ ванные. Смелые!» Мишка хохотал еще сильнее, ему доставлял истинное наслаждение рассказ об этом: «Приземлился я точно по инструкции. Ноги согнуты в коленях, пятки и носки вместе. Упал. Вскочил. Парашют пога­ сил. Стропы собрал. Парашют в сумку уложил. А тут бежит ко мне мой инструктор. Я — к нему: «Товарищ инструктор! Прыжок выполнен нор­ мально. Курсант такой-то!» А он мне и говорит: «Мать твою бог любил! Не курсант ты, а чистый гад! Ну-ка, скажи мне — какие самолеты по чет­ вергам во Владивосток летают?» Сообразил, значит, пока я в поднебесье кувыркался». Зина с запоздалым страхом схватила его за руку и повисла на ней всей своей тяжестью —ох, не встретила бы я его никогда... ...Зина и капитан идут по дорожкам парка. Они идут к реке... Серый камень утеса дыбится над Амуром и упрямо отбрасывает его воды, создавая мощный перепад воды, заметный и простым глазом. Вода здесь, ярясь на невольное препятствие, так и бурлит, так и бьется в ка­ мень, так и кидается в разные стороны, — а то застывает недвижной, жуткой скважиной между двумя воронками... Очертания этих воронок меняются, и то исчезают, то вновь рождаются, вызванные к жизни борь­ бой подводных течений с камнем. Можно часами наблюдать за этой опас­ ной игрой воды. На утесе сидят рыбаки. В их руках длинные жерди. На жердях, будто детские сачки для лов­ ли бабочек, сложенные фунтиком, сетки, сквозь которые продеты огром­ ные проволочные обручи. Сетка летит в воду крутоверти. Медленно по­ гружается. Жердь клонится все ниже. И тоже идет под воду. Натужась всем телом, опирая жердь о камень, рыбак тащит вверх свою снасть. Вода льется с сетки. В сетке — водоросли, щепки. И рыба, которая бьется и сверкает на солнце скользким синеватым телом, радужной чешуйкой. Это гак красиво, что никому не жалко рыбку...