Сибирские огни, 1962, № 7

мысль выработала ряд неоспоримых об­ щих и специфических законов и катего­ рий художественного творчества. Один из них — закон о единстве общего и ча­ стного, типического и индивидуального, но всегда в образе индивидуального. Еще Гегель справедливо говорил, что какими бы широкими ни были стремле­ ния художника к типическому, они всег­ да приводят к изображению этого харак­ тера, т. е. индивидуального героя. Плюшкин, Чичиков, Собакевич, Татьяна Ларина, Евгений Онегин — типы огром­ ного общественного (положительного или отрицательного) значения. Но они в то же время живые, непосредственные об­ разы. Так говорил Белинский. Фауст — тип, воплощающий в себе важнейшие черты общественного характера немцев второй половины XVIII века, но он од­ новременно и герой во всей своей непо­ средственности. Так говорил Чернышев­ ский. В самом деле, если вместо личности создавать образ коллектива, вместо ин­ дивидуальной судьбы рисовать преиму­ щественно события и обстоятельства, то отпадает надобность в психологическом раскрытии личности. А мы утверждаем, что психологическое обоснование харак­ тера героя наших дней, та толстовская «диалектика души», о которой говорил Н. Г. Чернышевский, в своем обогащен­ ном виде, вобравшая в себя опыт Чехо­ ва и М. Горького, Драйзера и Голсуор- си, Леонова и Федина, должна выйти и уже выходит на первый план. Именно этого требует сама жизнь, ибо, как это отмечено в Программе КПСС, человек идет к коммунистическому обществу, не упрощая свой душевный склад и харак­ тер, а неизмеримо обогащая его. Н. По­ годин прав. Признаки нового, коммуни­ стического в личности Валентины Гага­ новой — налицо. Факты всем известны. Но пока никто и даже сама она не суме­ ли во всех деталях и подробностях в рас­ крытии внутренних, сокровенных психо­ логических мотивов показать, как созрел тип человека, не только бескорыстно, но и с каким-то материальным ущербом для себя помогающего десяткам работниц стать передовыми людьми своего време­ ни. Развертыванием пусть самого ув­ лекательного сюжета, охватывающего смысл только самого события, патетиче­ ским акцентом на самом факте тут мно­ гого не достигнешь. Без глубочайшего психологического анализа, включающего в себя всю цепь переживаний, душевных мотивов, оттенков при переходе от од­ ного состояния к другому, художнику никак не обойтись. Утверждая, что художник раньше дру­ гих должен выполнить программные тре­ бования и вооружить себя передовыми знаниями в области философии, полити­ ки и эстетики, совершенно необходимо показать, как этот процесс уже соверша­ ется. Ведь Программа КПСС, выстав­ ляя новые исторические задачи, ориен­ тируется главным образом не на желае­ мое, а на то, что уже появляется в жиз­ ни и обещает развиться в будущем, на то, что уже имеет корни в настоящем. Нам хочется поэтому хотя бы на не­ которых примерах показать, что, во- первых, генеральная линия искусства связана с изображением именно судьбы человека, а через нее и судьбы челове­ ческого общества, что, во-вторых, метод психологического изучения человека на­ ших дней завоевывает все большие пра­ ва, что, в-третьих, писатели нашей эпо­ хи сознательно совершенствуют, обога­ щают свое мировоззрение. Одно из программных произведений нашего времени как бы заранее было полемически заострено против взглядов Г. Березко и К. Симонова и носит наз­ вание «Судьба человека». При этом ник­ то не сомневается, что судьба Андрея Соколова очень многое проясняет в судьбе советского общества. Сейчас не случайно развивается жанр лирическо­ го романа и повести, уже в силу своих свойств требующий внимания именно к человеческой личности («Знакомьтесь, Балуев» В. Кожевникова, «Горный ве­ тер» и «Не отдавай королеву» С. Сарта- кова, «Дневные звезды» О. Берггольц, «Капля росы» В. Солоухина и т. д. и т. п.). Герои этих и других произведений уже во многом помогают нам понять, как становятся, зреют, развиваются герои нашего времени, что нового они обнару­ живают в своих чувствах, мыслях, по­ ступках. Повесть «Синяя тетрадь» сразу за­ звучала в нашей литературе, привлекла внимание читателей. Одобрение и под­ держка повести в печати были вполне заслужены писателем. Творческий путь Э. Казакевича может служить очень убе­ дительной иллюстрацией к общеизвест­ ному положению Н. Г. Чернышевского: великая, значительная идея, оплодотво­ ряющая произведение, вызывает к жиз­ ни и соответствующую ей прекрасную эстетическую форму. Произведение, сла­ бое в идейном отношении, как правило, оказывается слабым и по своему худо­ жественному строению. Достаточно со­ поставить повести «Звезда» и «Двое в степи», чтобы согласиться с эстетиче­ ским законом революционого демократа. Лаконичность характеристик первой по­ вести, стремительность действия, точ­ ность в изображении характеров, резко очерченная психология героизма проти­ востоят расплывчатой ткани второй, ее сентиментально надрывной интонации, ее неглубокому психологизму. В «Синей тетради» что-то неуловимо напоминает стиль «Звезды». И когда на­ чинаешь внимательно вчитываться в страницы широкого по размаху и очень экономного по форме произведения, ста­ новится ясно: философское мышление, выраженное в связи с трагедийным под­