Сибирские огни, 1962, № 7

питанами по поводу Генки, машины работали на самом малом ходу, и Генка мог глазеть на пленных, сколько влезет. Это был на редкость от­ борный народец — плотные, коренастые, очень подвижные. Кое-кто из них был в форме, в кепи с разрезом на затылке, затянутом шнурком по размеру, в просторных мундирах без погон, в галифе, в обмотках и баш­ маках на черной резиновой подошве. Но многие были обнажены по пояс, прогреваясь напоследок на маньчжурском солнышке — ласковом и щед­ ром. Они довольно свободно располагались на палубах, где всюду видне­ лись военные ранцы, котелки, одеяла и даже шубы — им было оставле­ но все вещевое довольствие, которое было положено иметь солдату Кван- тунской армии. Нельзя сказать, чтобы у них было легко на душе, — плен есть плен, и, хотя из небольшого опыта общения с советскими людьми, они уже знали, что ничто страшное их не ожидает в этой легендарной «Сиби- ру», — им было невесело. Особого оживления встречный теплоход у них не вызвал. Однако, когда кто-то из солдат увидел на борту «Маяковского» Ген­ ку, многие сгрудились вокруг того солдата. А он показывал на Генку паль­ цем и кричал: «Вот это марчик есть! Вот это росско марчик есть!» Японцы глядели на Генку и вдруг заулыбались, закивали головами —дружески и доверительно. Встревоженный офицер охраны перегнулся с мостика, на котором находился пулеметный расчет через фальшборт, рассматривая, что это могло вызвать такое удивление у военнопленных, увидел Генку и сказал ему громко: — Эй! Ты! Хлопец! Проведи с ними политбеседу! — Не-е! — сказал Генка и попятился. — Вот, дурной! — сказал офицер. — Ты скажи им, что росскэ еросп аримас! Генка заухмылялся, ничего не поняв. Зато японцы расхохотались, зашевелились, запоглядывали на мостик. «Россия есть хорошо!»— сказал советский офицер, и это все поняли. Тут кто-то из военнопленных вдруг сказал по-русски: «Ву гостях холосо, дома есё лусе! Там холосо, где нас нету». И они опять засмеялись... — Вот черти! — сказал вахтенный. — Здорово по-русски болтают! С «Николая Островского» крикнули: — Бортай-бортай нету! Говори есть! Так? Да? Холосо? Теплоходы дали сигналы и разошлись. А вслед за этим «Маяковский» засигналил буксирному закопченному пароходику, который тащил за собой несколько груженых барж, где на грузах, крытых брезентом, виднелись палатки, а у палаток — солдаты с винтовками. И Генку отвезли на шлюпке к буксиру. Два дня и тут Генка чистил картошку и выносил ведра из камбуза, два дня он забрасывал ведра на веревке за борт, когда была нужна вода. Его тут не баловали. «Я тебе побегаю! — сказал капитан буксира: тебе не­ бо с овчинку покажется! Путешественник нашелся!» Небо с овчинку Ген­ ке не показалось, но мозоли он себе натер о мокрую веревку и утопил од­ но ведро, за что кок дал ему такого подзатыльника, с которым могла только сравниться та педагогическая кочерга, которая отправила его из родительского дома в первое общеобразовательное путешествие. Когда буксир швартовался у причала временной пристани, в Ленин­ ском, капитан крикнул в мегафон: — Товарищ лейтенант милиции! Заберите ваше имущество! О Генке уже знали здесь. Ладная девушка в милицейской форме по­ дошла к причалу, козырнула деловито капитану и сказала Генке: — Пошли! — Тетя Даша! — сказал обрадованно Генка. Но Дашенька взгляну­