Сибирские огни, 1962, № 6

ружившим единство душ с Генкой и едва ли не одинаковый уровень раз­ вития, Генка уже не знал преград. Бог войны предстал перед ним во всей своей грозной красоте: от противотанковых орудий он побежал к стапяти- десятидвухмиллиметровкам, что смирно ожидали его посещения на сосед­ ней улице. Тут он потерял Мишку, который, хотя и глядел жадными гла­ зами на пушки, но все же помнил о поручении отца, так и сидевшего дома с незажженной самокруткой в руках. Артиллерии на улицах было много, а терпения у отца мало — и это заставило Мишку, чуть ли не со слезами на глазах, отказаться от сопровождения Генки, который, точно вездесу­ щий дух, проникал всюду— через все заграждения, автомобильные, пе­ шие и конные! — то под ворота, то по заборам, то через какие-то двери, то по крышам сараев , не зная удержу, но стремясь видеть все, что можно было видеть. Преодолев какие-то особенно сильные заслоны из солдат внутренних войск с голубым кантом на синих погонах, Генка оказался у каких-то мо­ торизированных сооружений, косые покоты которых оставались зачехлен­ ными, выдвинутые сильно вперед над кабинами водителей. У Генки екнуло сердце. В этот момент он так высоко поднялся в соб­ ственных глазах , что это можно было считать апогеем его торжества. Он попал в расположение дивизиона гвардейских минометов. В расположении дивизиона почти не было ребят. Встопорщенный Генка воззрился на минометы, открыв рот. Он подо­ шел к одному расчету, от которого в воздух поднимались струйки дыма, как в морозный день поднимаются дымки из хат на Осиновой Речке. Его сначала не заметили. — Вот это да! — сказал Генка.— Дяденьки, это «катюши», да? Артиллеристы обернулись, как ужаленные. — Ты откуда взялся, такой хороший? — сердито и обеспокоенно спро­ сил его старший лейтенант, командир расчета.— А ну, давай отсюда лётом- соколом! Вот вызову сейчас старшего по наряду оцепления, он тебя прово­ дит к батьке! И тебя и батьку причешут! Где живешь? К ак фамилия? Генка ясно ощутил, что колесико капризной богини выкатилось из-под его ног, и он очутился на холодноватой земле, пронзенный четырьмя пара­ ми внимательных и строгих глаз. Он сморщщься: — Лунин моё фамилие! А батька на фронте, без вести пропавший. — Без вести пропавший! — повторил старший лейтенант и невольно смягчился. Он сам пошел в военную школу после того, как его отец, в с а ­ мом начале войны, пропал без вести.— Вот что! — сказал он.— Ты, давай- ка уматывай отсюда, а то придется тебе со свечкой домой ходить! Генка почувствовал, что гроза уже миновала. — Я артиллеристом буду! — ск азал он, вытирая нос рукавом.— Мне планида так ая выпала! Честное слово... Д аж е в книге про это написано... Старший лейтенант, что-то подобревший некстати, пошарил, пошарил у себя в кармане и вынул эмблему артиллерийских войск — скрещенные пушечки из меди — и протянул Генке: — Бери да помни! — сказал он.— А сейчас, чтобы я тебя и не видел. Крру-гом! Ш а-агом марш! Ну, вот и эмблема есть! Кое-что еще Генке приложить к ней — артил­ лерист будет: дверная задвижка есть — осталось только дом построить! Пустяки делов!.. Возле радиокомитета, дома с широкими прямыми окнами, кубиком ставшего на нижнюю — боковую и на верхнюю — главную улицу, стояла колонна работников искусств. Они пели, танцевали, перешучивались и н а ­ зывали друг друга фамилиями, которые Генка читал на афишах. Вот чуд- но-то! Генка потерся-потерся возле актеров — такие же, как все! Люди, как люди! Ничего особенного. Жмутся от свежего ветра, стучат ногами в тон­