Сибирские огни, 1962, № 6

Вдруг перед ним разошлись льдины, образовав широкий и глубокий промой. Волна подвижки докатилась и до него. — Папанин! Папанин! Вот Генка, так Генка! — услышал он с берега. Увидев промой, Генка инстинктивно, даж е не соображая, что делает, перепрыгнул его, как заяц , одним длинным прыжком, от которого у него треснуло в шагу. Н а берегу раздался хохот. И услышав это, Генка остано­ вился, как вкопанный. К хохоту прибавился свист! Ребята что-то кричали. Шум в ушах мешал Генке слышать, но он и без слов понимал, что о ср а ­ мился перед теми, кто еще минуту назад верил в его удаль. И тогда он, таким же судорожным и жалким со стороны прыжком, сиганул обратно на ту льдину, с которой его только что согнал страх. Течение делало свое дело. Льдины разошлись. Со всех сторон Генку окружила вода. «У р а !— кричали на берегу. — Ура, Генка»,— еще не по­ нимая, что надо было уже кричать не «ура!», а «караул!» — потому что Амур — это не весенняя лужица в огороде. Льдина попала на стрежень, и ее понесло. — Ма-а-ма-а! — закричал Генка, но кто мог услышать его! Красивый город проплывал мимо Генки. Вот крутые холмы — один за другим. Вот красное кирпичное здание, одинокое среди сада с облетевшей листвой. Когда-то здесь жил губернатор Гондатти, Генка, а сейчас это физиотерапевтический институт, тут делали тебе однажды рентгеновский снимок грудной клетки. Вот городской парк, Генка, тут стоит заколочен­ ная на зиму комната смеха, в которой ты был. Вот городской театр, Ген­ ка, тебе надо было бы тут побывать на кукольном спектакле, это очень интересно. — Ма-а-ма-а! — кричит Генка. Плеск воды, шорох льдин заглушает его голос... ...Девушки с Арсенала зазябнув вконец, все еще, однако, не хотели уходить с берега, следя за тем, как Амур дробил на куски и уничтожал даж е самую память о зимнем плене. — Как революция, девочки! Ледоход, как революция! — сказала ры­ женькая Танюшка Бойко, замерзшая больше других, так как гордая своим телосложением, она упорно не хотела надевать ни лыжные, ни ватные штаны, которые так уродуют девичьи фигурки, а потому была в короткой шерстяной юбочке чуть не до коленок и в шелковых чулках, при одном взгляде на которые уже становилось холодно. Челюсти у нее сводило, зу ­ бы явственно постукивали, язык плохо повиновался ей, и вместо привыч­ ных слов у нее получалось что-то вроде «Ка-рю-ция, де-чки! Ле-е-хо ка-рю-цияЬ>. — Чего, чего? — переспросила одна из подружек.— Девчата! Танька язык отморозила! И вдруг Таня сказала тихо и внятно: — Девочки! Мальчишку унесло! Ей сразу стало жарко . Она сорвала почему-то свою ушанку с головы и бросила ее на землю, даж е не глядя, куда кидает. И без раздумья, упреждая приближающуюся льдину, помчалась к тому уступу, мимо которого непременно должно было пронести Генку. Только засверкали в сиреневом мареве икры ее шелковых ног да прохудившиеся подметки ее керзовых сапожек. Пламенем горели ее чудные волосы, мотаясь по ветру лесным костром, который неосторож­ ный охотник забыл погасить. — Сумасшедшая! Только в воду не лезь! Слышишь! Пропадешь же! Ты ему палку, палку протяни! — кричали девчата. Генка заметил, что на берегу в толпе каких-то людей произошел пере­ полох, услышал крики, увидел, что кто-то бежит по припаю явно для того, чтобы спасти его, Генку, но никак не мог сообразить, что должен сделать,