Сибирские огни, 1962, № 6

ник: видимо, Генка пытался соблюдать чистоту, по мере ее нарушения Зойкой, но потом решил, что выгоднее и, безусловно, рациональнее — дать Зойке напакостить как можно больше, а потом убрать все сразу. Разумное начало, заложенное в Генке, дало ему возможность упорядочить также и вопрос о питании их обоих. Сначала он убрал с кастрюли вареного картофеля крышку, из которой получился и щит от посягательств острых ногтей Зойки на Генкин нос и глаза , а потом — великолепные литавры. Затем кастрюля была поставлена на пол, что избавило Генку от излишних движений, когда Зойка начинала сигналить: «Ням-ням!» — с одной сторо­ ны, а с другой — и Зойку приучало к определенной самостоятельности пр добыванию пищи и развивало ее кругозор и сообразительность прямо на глазах. М ама Галя ахнула, но воздержалась от интервенции в дела сосед­ него государства, коль скоро это государство было вполне организовано на разумных началах и к помощи соседних государств не обращалось. Видимых же причин для стороннего вмешательства тут пока не было. Брат и сестра не заметили, как открылась и как закрылась дверь их комнаты. В этот момент Генка учил Зойку искусству хождения по пересе­ ченной местности: выпустив нижнюю рубашку из-под штанов, он вручил конец ее подола Зойке и пополз на четвереньках вперед, под стул, а Зойка на трех конечностях, не выпуская Генкиного подола из судорожно сжатой руки, проследовала за ним, кося глазами и пуская пузыри от удоволь­ ствия... . ...В столовой маму Галю ждало истинное потрясение всех чувств и еще одно доказательство волшебных свойств пока еще не обнаруженной ею в своем хозяйстве лампы Аладдина. Получив карточку, она подошла к окошечку с надписью «Отпуск обедов» и подала свою карточку. Чья-то рука взяла этот жизненно-важный документ из ее рук. Тотчас же на ма­ му Галю из окошечка посмотрела какая-то женщина в белой косынке, с холодноватым взглядом светлых глаз, не вызывавшим симпатии. Ж ен ­ щина сделала отметку в карточке и сказала кому-то в кухне: «Вихров! Один!» Спустя две минуты в окошечко выглянула раздатчица, почему-то внимательно посмотрела на Вихрову, потом подала ей судки. Маме Гале не понравилось то, как обе женщины из окошечек смотрели на нее, но это было их дело. Она взяла судки, и у нее вдруг заскребло на сердце — для одного обеда судки были слишком тяжелы . «Что-то тут неладно!» — по­ думала мама Г аля и, отойдя в сторонку, приподняла крышки судков: суп­ ница налита доверху, второго — три порции. Случайность? Просчет? Чу­ жие судки? Уйти? Сказать? Хороша случайность — две лишние порции. За такой просчет раздатчице надо голову оторвать! Судки не чужие. Как же уйти, подвести раздатчицу! Сказать — при людях неловко! Она повре­ менила, выжидая , когда станет меньше людей у окошечка, озадаченная н встревоженная... Но, едва она приблизилась к окошечку, женщина в бе­ лой косынке неожиданно сказала: — Разве вас дома не ждут, товарищ Вихрова? Яснее было нельзя выразиться. Ей предложили уйти. И она ушла, не чуя под собой ног. Так как два лишних обеда свалились на маму Галю, как падают бул­ ки на головы людей в Стране Дураков , то она вошла в комнату Фроси и сказала ребятам: — Ну-ка, похлебайте горяченького, друзья! Где тут у вас ложки, тарелки? Живо! Генка, который почему-то побаивался Вихрову, сбычился и лишь пальцем показал ей на тот ящик, в котором леж ала у матери посуда, а Зойка, высоко просвещенная под руководством своего брата, немедлен­ но смекнула, в чем дело, и, застучав крышкой кастрюльки по полу, бодро сказала:*