Сибирские огни, 1962, № 6

на него, потом переводит взгляд на ворота, за которыми скрылся Генка. Сквозь щели видны Генкины ноги в больших не по росту башмаках со стоптанными каблуками. «Паршивый мальчишка!» — говорит мама Галя про себя. Ей понятно, что Игорь зря бы не заплакал ,— видно, Генка оби­ дел его чем-то... Впрочем, надо быть справедливым, д аж е если бы Генка и не обидел се сына, мама Галя все равно относится к нему с плохо скрываемым недо­ верием, заранее считая его способным на все. Генка попросту не нравится ей — не нравится и только. Впрочем, дело не в Генке. М ама Галя не хочет сознаться даж е себе, что вся семья Луниных ей неприятна. Ей хотелось з а ­ нять комнату, из которой уехал майор. Т ак было бы хорошо: весь этаж — одна квартира! М ам а Галя тихонько вздыхает... Небо на закате розовеет. Вечерние лучи солнца пробиваются через об­ лака . Облака плотные, точно сбитые, и солнечным лучам приходится про­ никать между их громадами. Но там, где свет проник к земле, края обла- •ков вспыхивают золотом и тотчас же облачные кучи преображаются. Ес­ ли раньше они были сумрачными, угрожающими, то сейчас, отделенные друг от друга этой нарядной золотой каймой, они становятся удивительно красивыми... Багряным делается и дальний край неба. Он весь полыха­ ет и теперь, освещенный этим багрянцем, становится словно живым. От­ тенки красного то и дело меняются там , перемежаются темно-синими, поч­ ти фиолетовыми полосами, на них ярко выделяются бело-серые тучки, ко­ торых не затронули лучи, идущие по верху... Вихрова живет на Дальнем Востоке уже больше десяти лет, а эти з а ­ катные бури красок волнуют ее, как и в первые дни. Она готова часами глядеть на пламенеющий небосклон, следить за тем, как меняются его краски в эти минуты борьбы света с наступающей тьмой. Но, пока на небе идет эта яростная схватка, пока огненные стрелы солнечных лучей несутся в вышине, поверх облаков, землю все более затя ­ гивают сумерки. Сначала и здания, и дороги, и деревья принимают фиоле­ товый оттенок, потом все сильнее становится синева, гаснут отблески не­ бесного сражения в стеклах окон. Темнота не разрежается светом элек­ тричества — затемнение господствует уже почти четыре года — лишь кое- где на главной улице зажигаются синие лампы, почти не освещающие дорогу... Игорь тянется на руки матери. Ему становится боязно наступающих сумерек. Мать поднимает его к самому лицу и разглядывает его глаза. — Игорешка! Спатеньки хочешь, да? Сейчас пойдем! Вот только па­ пу дождемся и пойдем... В ворота то и дело входят люди. Во дворе Вихровых и Луниных ж и ­ вут несколько семей — рабочие типографии, шофер, кондитер, библиоте­ карша, заведующая детским садом и еще какие-то люди. М ам а Галя зн а ­ е т не всех жильцов — как-то не приходилось встречаться нигде, а в 1937 году все население двора обновилось не по своему желанию. Раньше тут жили журналисты , сотрудники одного важного учреждения. И все они оказались врагами народа, хотя было непонятно, откуда взялось столько врагов?.. М ама Галя гонит от себя эти мысли, навеянные спускающимися сумерками, но идти домой ей не хочется... Кто-то чуть не наступает на Генку, который сидит на корточках у во­ рот. Сначала чертыхается, потом спрашивает, разглядев Генку: — Ты чего домой не идешь, мальчик? — Дома нету никого! — говорит Генка жалобно. — Эх, ты — горемыка! — сочувственно говорит человек и идет своей дорогой, что-то бормоча про себя. Вихрова, пересиливая себя, кричит Генке: — Гена! Что ты там делаешь? Иди сюда!..