Сибирские огни, 1962, № 6

жизнь на этом затерянном в мировых просторах шарике — так уж держаться бы друг за друга, радоваться друг дру­ гу, воевать за жизнь вместе, а не грызться. Грызться пристало зверям. А людям надо уважать себя». Идею дружбы, товарищества и брат­ ства людей утверждает автор и в расска­ зе «Илья Лукич и Тонька». Старший шофер Илья Лукич потерял в войну всю семью. Замкнувшийся, мрачный, он стал сварливым и придир­ чивым. Не дает он спуску молоденькой бетонщице Тоньке, которая платит ему, в свою очередь, самой неприкрытой не­ навистью. И вдруг малозначащее событие (слу­ чайное совпадение их фамилий) вызыва­ ет у обоих теплое чувство взаимной сим­ патии. Оказывается, под напускной гру­ бостью в обоих бьется доверчивое, от­ зывчивое сердце. А. Кузнецову радостно наблюдать про­ буждение светлого, чистого в каждом человеке. Этой теме он посвящает боль­ шинство рассказов, находя в жизни своих героев такие моменты, когда ка- кой-либо внешний толчок или едва за­ метное движение души вызывает к жиз­ ни это истинно человеческое в челове­ ке. «Юрка, бесштанная команда» — рас­ сказ о чудесном преображении шофера Горлова, пьяницы и хапуги. Оказавшись в роли невольного опеку­ на семилетнего пассажира Юрки, которо­ му по просьбе его матери он должен ку­ пить в городе костюм, Горлов вдруг об­ наруживает в себе огромный запас не­ растраченной доброты, бескорыстия, стремления к лучшей чистой жизни. И здесь, как и в рассказах «Илья Лу­ кич и Тонька», «Биение жизни», чело­ веческая грубость, своекорыстие, взаим­ ное неуважение предстают внешней на­ пускной шелухой, слетающей прочь при соприкосновении с истинным чувством. Во всех этих рассказах авторские раз­ думья искали и нашли свое подтвержде­ ние в фактах жизни. Рассказы интерес­ ны, полны достоверных черточек, точно отобранных примет времени. Но невозможно отделаться от ощуще­ ния какой-то облегченности чтения — слишком близко, на поверхности собы­ тий, изложенных автором, лежит идея произведения. Кроме того, путь от замы­ сла к фактам жизни в ряде случаев при­ водит автора к элементам искуссственно- сти в построении рассказов. Создается ощущение, что жизнь со всеми ее слож­ ностями и противоречиями укладывается в данном случае в прокрустово ложе ав­ торского задания. Отправив шофера Горлова в путь с нежелательной обузой — бесштанным пассажиром Юркой, А. Кузнецов на­ столько усиленно педалирует чувства их взаимной неприязни, что уже в начале рассказа знаешь, чем он закончится. Весь интерес в дальнейшем сосредото­ чивается лишь на том, как произойдет- процесс примирения героев. В рассказе «Селенга» некий дед—си­ бирский старожил встречается со слу­ чайным попутчиком — молодым челове­ ком городского вида. Дед пускается в- разговоры, расписывая красоты сибир­ ской природы и климата. Особое место в его рассказе занимает история одного ветеринара, который сбежал из соседне­ го колхоза, соскучившись «по морожену, театру, винограду и маме». Дед долго и убежденно доказывает, что «не от зем­ ли счастье, а от человека, на земле живу­ щего», что не нужно искать легкой жи­ зни, а трудиться, переделывая жизнь. В итоге разговора парнишка, направивший было стопы в город, не едет дальше, возвращается обратно. Авторский замысел ясен: сама жизнь советского общества не позволяет чело­ веку сбиться с пути. Но для того, чтобы этот замысел воплотился в художествен­ ное произведение, А. Кузнецов прибег­ нул к целой серии искусственных пост­ роений, умышленно введя элемент слу­ чайности всего происшедшего. Парнишка случайно встретился с муд­ рым дедом. Дед случайно завел разго­ вор' о сбежавшем ветеринаре, которого случайно не видел в лицо. Убедившись,, что парень раздумал уезжать, дед нема­ ло удивлен — он, оказывается, и не по­ дозревал, с кем имел дело. И в заклю­ чение, чтобы уже окончательно создать у нас ощущение непринужденного, ес­ тественного течения событий, автор со­ общает, что паренек городского типа во­ все и не тот ветеринар, а кто-то другой, тоже бежавший от трудностей. Все это — случайное совпадение. Подобные примеры, когда заданность идеи входит в противоречие с жизнен­ ным материалом, можно было бы про­ должить. Все это убеждает нас, что А. Кузнецов — автор еще молодой, ма­ лоопытный, что его пробы философских рассказов пока еще не более чем пробы. Но есть в сборнике настоящий сгусток жизни, сложной, противоречивой, не под­ дающейся простейшему анализу, есть рассказ, наталкивающий на серьезные размышления. И это позволяет думать о нарождающемся мастерстве, о подсту­ пах А. Кузнецова к подлинной углублен­ ной разработке своей темы. Речь идет о рассказе «Августовский день». Начальник районной милиции и про­ курор после разбора очередного дела ■зместе с управляющим совхозным отде­ лением вялые, истомленные жарой от­ правляются на пруд купаться. Они видят озерцо, покрытое тысячами уток, кото­ рых почти не охраняют; по-мальчишески набрасываются на вишни из сада, кото­ рый раскинулся свободно и привольно и где никто и не помышляет о таких ве­ щах, как воровство или охрана, — нро-