Сибирские огни, 1962, № 6

дав дань патриотическим размышлениям по дороге на дачу, Александр Владими­ рович снова как бы выдвигает перед со­ бой цель, расходящуюся с тем, что он чувствует в глубине души. Все основа­ ния к тому как будто бы есть: у Пас­ тухова сегодня день рождения. Значит, должны быть и душевные именины. Значит, надо стряхнуть с себя «состоя­ ние сжатой груди, которое, наступив три дня назад, притаилось в нем и не хоте­ ло отпускать». Забыть о войне. Хотя бы на один вечер, оттеснив все постороннее, снова встать самому в центр общего вни­ мания. Однако даже в его привычной, оран­ жерейной компании, которая собралась на званое застолье, Пастухову это не удается. Пир идет на фальшивой ноте. Сыплет плоскими остротами недалекий добряк Карп Романович Ергаков, суетит­ ся, изображая сердечность, молодая же­ манная хозяйка. Пытается рассуждать на отвлеченные темы доктор Нелидов, которому завтра уходить на призывной пункт, мило разглагольствует о пейзажах художник Гривнин. Тостами дружно че­ ствуют «новорожденного». Но никому не весело. И только когда, уже к утру, Пастухов, разомкнув наконец свое на­ стоящее чувство, находит нужные слова о войне, эта минута «привела с собой простоту искренности, которой недоста­ вало вечеру». В одиночестве, занятого тяжелыми предрассветными думами, оставляем мы Пастухова. Как повернется его судьба дальше? Может, на ветру войны в его душе разгорится тлеющий «огонек», а может быть, погаснет совсем... Вслед за тем лавина войны прокаты­ вается через жизнь Кирилла Извекова, изображаемая опять-таки по контрасту с только что прочитанным. Восприятие войны Кириллом отличается и от того, как встречает ее юное поколение — Бе­ гичев и Алексей Пастухов. Зрелый ком­ мунист, активный участник революции и двух войн, Извеков воспринимает случив­ шееся глубже, масштабнее. Он не толь­ ко горячим порывом сердца ощутил лич­ ную свою ответственность за происходя­ щее, но и разумом государственного де­ ятеля сразу же понял всю грандиоз­ ность начавшегося разворота событий. Реакция Кирилла мгновенна. Он слуша­ ет диктора, читающего по радио прави­ тельственное сообщение, а его внутрен­ ний «голос» в эти секунды уже лихора­ дочно работает: «Так, так... они все-таки обрушили на нас войну. Мы уже в вой­ не... Это их война. Так, так. Теперь она наша война. Уже наша... Война нашей ненависти к их войне. О, как неожидан­ но! Как вдруг!... Все великое, говорят, приходит вдруг. И все подлое, наверно, тоже. Так, так. Подлое тоже...» Приглашенный к секретарю обкома партии, Извеков спешит домой, чтобы облачиться в свою комиссарскую форму, сохранившуюся у него с гражданской войны. Этим он как бы окончательно к даже чуточку торжественно отчеркивав!' для себя вчерашнюю, мирную жизнь о г новой. И в то же время переодевание это, разумеется, совершенно неосознан­ но, отвечает глубокому ходу мыслей Ки­ рилла, для которого исход схватки' с фа­ шизмом в первую очередь связывается1 с судьбой революции. «Да, с первого ча­ са войны надо думать о ее исходе, пото­ му что уже в первый бросается жребий, последнего, а последний решает народ­ ную участь. Дело с е г о дня — судьба революции». Следующей идет в романе «часть цве- тухинская». Актер Егор Павлович Цве- тухин как будто полная противополож ­ ность своему старинному другу Пасту­ хову: они — лед и пламень. Если Пасту­ хов живет холодным рассудком, то Его­ ра Павловича захлестывает стихия про тиворечивых и не всегда подконтроль­ ных чувств. Однако по существу между ними много общего. Недаром в предыду­ щих книгах трилогии Федин часто выво­ дил их рядом. Талантливые, яркие люди, каждый из них, употребляя известное выражение, больше все-таки любит не искусство в себе, а себя в искусстве. Па­ стухова это привело пока что к преуспе­ ванию на роли легковесного драматурга. Для Цветухина — кончается трагедией. Его образ получает в «Костре» уже поч­ ти законченное развитие. «Самооболыцен, как пернатый краса­ вец», — говорил Кирилл о Цветухине еще в «Необыкновенном лете». Жизнь- за эти годы сурово потрепала Цветухи­ на, повыщипала из него многие «пав­ линьи перья» красивых фраз. Его уче­ ники, вроде Анны Тихоновны Улиной, давным-давно уже переросли своего учи­ теля. А Цветухин не исполнил и малой; доли из того, о чем так возвышенно и- цретисто говорил. Не ужившийся во мно­ гих театрах, не сыграв свою самук> «главную» роль, не написав книги (ко­ торая должна была, разумеется, произ­ вести переворот в искусстве!), так и не- устроив свою личную жизнь, Егор Пав­ лович подвизается теперь на роли руко­ водителя районной самодеятельности. Война как бы окончательно добивает' Цветухина. На толпу беженцев из Бре­ ста, в которой они бредут с Улиной, об­ рушивается сразу все — кошмар неиз­ вестности, ужас смерти от кружащих над: головой фашистских самолетов, дорож­ ные тяготы, голод, жажда. Но в Аночке1 достает нравственных сил, чтобы переси­ лить в себе оживающий в такие минуты, эгоизм, подавить страх и физический, ужас смерти. Из дорожных мытарств: она выходит очистившейся, возмужав­ шей. И мы верим, что вернувшись, она не долго засидится дома. Для Егора Пав­ ловича тяжкий путь оказался непосиль­ ным. В конце его мы видим перед собой не прежнего рыцарствующего красавце!