Сибирские огни, 1962, № 6

сии... Ну, что там творилось — не надо видеть больше никому на свете...» — Н-ская часть, военнослужащий А. Ибрагимов. Растет гора писем. У каждого письма свой акцент, своя речь, свой воздух... Пишет из Армении Сурен Мамлян, пишет из Дагестана М. Гаджимурадов, пишут туркмены, латыши, эстонцы, казахи, киргизы. * * ...В конце апреля 1961 года «ТУ-104» вез Никитиных из Сибири в Москву. В это время такой ж е советский лайнер летел из Парижа с семьей Оффманов — Никола, Луизой и ее братом — тем самым Эженом Лаше, который восьмилетним мальчиком принял на руки умирающую Аллу у ограды немецко-фашистского лагеря. Москва. Шереметьевский аэропорт. Бледные Никитины у парижского само­ лета. Радость и слезы , поцелуи и объятия, букеты парижских роз и московских подснежников... Две недели провели Оффманы в Советском Союзе. — Ты мой брат! — говорит Никола Сергею. • — Дорогая моя сестра! — обращалась Евгения к Луизе... В центре внимания была Аленушка, Алла , «Арлет». Луиза не спускала с нее глаз, обнимала, целовала, заботилась, а Евгения умно и тактично показывала, что признает права Луизы. Обе семьи первый раз сели ужинать вместе... Сергей и Никола почему-то не спешили. Они рассеянно смотрели на блюда с закусками. Никола сказал: — Никитин! Помнишь кольраби?.. Эти слова услышали Луиза и Евгения. Они закивали головами, повторяя: — Кольраби!.. — Кольраби!.. Оно взволновало всех, это слово, которое было семнадцать лет назад, когда они познакомились, синонимом голода. Четверо за столом видели в эту минуту то, чего не могли представить себе другие. Призрак Ледигенсхайма был перед ними.. Истощенные, худые, как скелеты, люди едят траву... капусту — кольраби... от которой отворачивается скот... Под­ бирают очистки картофеля... Кто-то в лагере сочинил стихи: Коль ты раб — так ешь кольраби, Может, сдохнешь поскорей... — Чтобы это не повторилось! — сказал Сергей, торопливо наливая бокалы. — Никогда! — воскликнул Никола.— И не надо вспоминать ужасы , пусть они канут в тартарары . Но они не могли не вспоминать... С того момента, как Оффманы ступили на советскую землю и до той минуты, когда «Каравелла» приняла их на свой борт и отправилась в обратный путь, трое простых французов — заводской сторож, слесарь и домашняя хозяйка — были окружены всеобщим вниманием. Незнакомые люди приносили в московскую гостиницу «Украина» цветы — «французским друзьям» : останавливали Никола на улице и пожимали ему руку; три бортпроводницы купили вскладчину коробку духов и преподнесли Луизе; Эжену дарили карточки Юрия Гагарина с трогательными надписями. Оффманы приехали в СССР, чтобы увидеть одну близкую семью. Они встре­ тили миллионы семей, назвавших себя друзьями славных патриотов из Мозеля. Спасение жизни человека — вот что явилось паролем этой дружбы. В большой сибирский город, где живут Никитины, французы ехали по же­ лезной дороге. Они видели из окна вагона огромную страну, ее весенние поля, города в лесах новостроек. Они ехали в гости к Никитиным, но общественность Новосибирска «перехватила» их — они стали гостями всего города. — С чего вы хотите начать знакомство с Новосибирском? — спросили у Оффманов.— Может быть, с детских учреждений? — Конечно! — воскликнула Луи за .— Я ведь мать двух сыновей и дочери... Нет, двух дочерей! Моя дочь Мари-Тереза считает Аллу своей старшей сестрой... В первое утро Луиза , Никола и Эжен поехали в детский сад. Малыши долго стеснялись гостей, говоривших на непонятном языке. Общий я зы к был найден в дружном хороводе, где быстро оказались Никола и Луиза. Трехлетняя девочка вышла на середину комнаты. Она держ ала в руках большую куклу. Она пела своей кукле колыбельную песенку... Луиза подумала: колыбельные песни одинаковы во всем мире. Она вспоми- Ц . «Сибирские огни» № 6.