Сибирские огни, 1962, № 6

двигалась к железнодорожному составу. На вагонах надпись — «остарбайтер». У дверей автоматчики... Щеголеватый гауптман произнес речь: — Наша хеймат совершает ликвидацион большевизма. Еще могучий порыв, и унзер фюрер будет топать Москва, ее красный камень ■— большой плац! Рабо- тайт великая Германия ви помогайт нам за щедрая награда! Большевизм — ка­ пут, энде! Хайль, Гитлер! Евгения заметила около себя девчонку-подростка. Она глядела на гауптмана открытыми, непонимающими глазами и чему-то улыбалась. Девчонка сделала ма­ ленькой Саше «козу» и неожиданно сказала: «Заработаем с тобой деньжонок и домой вернемся... а то и там останемся...» — и, чуть погрустнев, добавила: — «Я теперь одна, бабушка померла...» Поезд шел медленно. Его возвращали куда-то назад, в обход и в объезд ви­ димо разрушенных путей. Потом снова подавали на главную линию. Разгружали в каких-т'о промежуточных пунктах, сортировочных лагерях... Французский городок, куда их, наконец, привезли, был маленьким — не­ сколько улиц. Лагерь оказался огромным четырехэтажным домом за каменной оградой, на которую была накинута колючая проволока. Что здесь было раньше? Похоже — тюрьма или монастырь... Стук колес еще долго звучал в ушах. В пути заключенных кормили плохо. Кто-то пустил слух, что в лагере бу­ дет лучше. Но в лагере оказалось еще хуже. Суп из брюквы — «кольраби», без намека хоть на какую-нибудь жиринку. Мизерный хлебный паек. И это все... Сергея отправили в карьер сортировать сланец, который добавлялся в шихту. Здесь командовали немцы. Вместе с заключенными работали и французы . Он сразу заметил: французы не очень усердствуют. Вагонетку можно было на­ бросать за несколько минут — они грузили час. * * * Никола обратил внимание на этого заключенного... Они не сказали друг другу своих имен. Объяснение происходило при помо­ щи десятка-двух немецких, французских и русских слов. Русский был высоким. Никола едва доставал ему до плеча. — Послушай,— сказал ему однажды Никола,— ты сегодня совсем печаль­ ный. Что-нибудь случилось? Что мог ответить Никитин? Сегодня утром умерла Саша... Она хворала с тех пор, как они приехали в Ледигенсхайм. Немецкого врача боялись — после его уколов ни один ребенок не поправлялся. Мертвых немцы увозили. Все знали, что их сбрасывали в ямы, невдалеке от лагерной ограды, чуть присыпая землей. Евгения хотела во что бы то ни стало похоронить своего ребенка по-челове­ чески. Сергей не знал, как ей помочь... И еще: он знал, что в эти самые дни Ев­ гения снова станет матерью... Француз слушал и не верил своим ушам — столько несчастий в одной семье... — Я постараюсь сделать, что смогу,— сказал он. Сашу похоронили на кладбище Альгранжа, у самой дальней стены. Францу­ зы сделали маленький обелиск «Александра Никитина. 1942— 1944». — Сюда немцы не заглядывают,— заметил Никола, отвечая на тревожны е ' мысли русского. Через неделю у Никитйных родилась вторая дочь, Алла. Горе сближает. Теперь француз и русский уже знали кое-что друг о друге, позволяли себе откровенничать. — Эти собаки крепко получают по зубам ,— говорил Никола,— там, у вас... Но я не понимаю, что мешает перескочить эту речку... Под «речкой» подразумевался Ламавш, открытие второго фронта. Сергей осторожно спрашивал: — А разве по ту сторону речки нет людей? Даже такой осторожный" намек на маки пугал француза. — Я не знаю. Мне кажется, лучше думать о том, что мы сами можем сде­ лать для... Он растопыривал два пальца, изображая букву V, начальную букву слова V ic to i r e — победа! Никола рассказал дома историю Никитиных. Луиза слушала мужа, и не­ веселые мысли одолевали ее. О том, что происходит в Аянже, она знала не толь­ ко со слов Никола. Каждый день, проводив мужа на работу, Луиза подходила к окну и сквозь прозрачные шторы глядела ему вслед. По улице двигались люди, но она каза­