Сибирские огни, 1962, № 6

вая веха в его инженерной практике. Он словоохотлив, в добродушном прищуре немножко иронии и мальчишеского любопытства. — Вы озадачены. Ни людей, ни лопат. На отстающем участке строитель­ ства — пустыня. Это обманчивое впечатление, — говорит он. — С кукушки, на которой мы стоим, не видно ни кабельных тоннелей, ни галерей... В помещении релейных щитов, в маслопропитке, химлаборатории работают сейчас особенно на­ пряженно — но этого не увидишь с насыпи. Кран кладет свою ношу на здание— вы наблюдаете это. А вот увидеть, как для того ж е здания люди делают откат­ ные ворота — невозможно. Это происходит в другом месте — на ремонтно-меха­ ническом заводе. Гляньте перед собой. На этих вот красных гектарах — все элементы ОРУ, но строят ОРУ не только тут... — Вы сказали — строят. На что же будут опираться строители, чтобы ска­ зать построили? — Должен заметить, у строителей очень хорошее настроение, — говорит он четко, — и оно удваивается энерговооруженностью. Опоры, что вы видите здесь, стоят на железобетонных сваях. Особая машина втыкает шестимет­ ровые сваи в землю, как спички. Но машине для работы необходимы два трак­ тора. И вот находятся догадливые парни, парни хорошего настроения. Им удает­ ся переконструировать, или, как они сами шутят, перепрячь, обыкновенный эк­ скаватор. В итоге — маленькое чудо. Экскаватор теперь быстрее, чем специаль­ ная машина, загоняет в грунт сваи и, главное, делает это при одном тракторе. — Кто ж эти догадливые парни? — Наведайтесь в бригаду Кулаченко. Там есть вещицы и поинтересней. Перед тем как проститься, инженер берет меня под руку. — Небольшой совет с предисловием, — говорит он. — Предисловие такое. Главная бетоновозная эстакада — вы сейчас пойдете по ней — метров на двад­ цать выше колокольни Ивана Великого. Плотина же взлетит еще выше. Чтобы представить, на каком небе — пятом или седьмом будет ее гребень, надо мыслен­ но построить над главной эстакадой или вот здесь, над нами — мы на одном с нею уровне — еще полколокольни Ивана Великого... Отсюда и совет — будете над Ангарой, на самой высокой точке, махните мыслью еще выше. На будущую верхотуру. Это очень интересно... Мое направление — главная эстакада, поводырь — рельсы. Две серебряных параллели ,.уходящие в пролетное строение моста. Справа — каменный пояс. По горбатой его спине прокатана в диабазах черная дорога, рычат двадцатипятитон­ ные самосвалы, с их железных «горок» на горбы съезжают чудища — глыбы. Как можно было принять за каменоломню это зримое продолжение русловой плотины? Кажется, я становлюсь грамотнее. Девушки, позванивающие лопатами на каменной террасе, несомненно «прихорашивают» морское дно. Почему лопатами? Очевидно, сподручнее. Мал фронт работ. В пролетном строении моста — два зева. В левый, по выражению строите­ лей, уходит нитка железной дороги, в правый — нитка автострады. Автомобиль­ ное движение односторонне — с правого берега на левый. Я двигаюсь именно этой ниткой. Настречу — груженые ЯАЗы , МАЗы, ЗИЛы и только изредка — юркий «Москвич» либо полная достоинства «Волга». Стою над водой. Она низко-низко. Вот так, под ногами, я ее никогда не ви­ дел. Почти сто метров. По гаревой дорожке Хари проходит сто метров за десять секунд. Я беру папиросу. Сминаю мундштук гармошкой, разжимаю пальцы. «Раз, два... десять, пятнадцать». Папироса продолжает кувыркаться. «Не очень-то сильный спринтер». На память приходит острота одного старого профессора: «Если упасть с Гиндукуша и не растеряться, можно написать путевые записки». Из котлована посвечивает выбеленным ковшом экскаватор. Люди, • сгрудив­ шиеся в выемке, — горсть горошин. Пробую «махнуть» мыслью еще выше, на будущий гребень плотины. Какими оттуда увидятся люди, выемка, ж елезная ру­ ка машины?..