Сибирские огни, 1962, № 6

кому вручались послания, всех не запомнил: в памяти — другие люди и дни... Солдатам, запискам верившим, девчонкам, ждавшим признания, желаю счастья огромного — его достойны они... МНЕ БЫЛО ЛЕГЧЕ... В тот год, когда бои ушли за Волгу, учился я... Я в школе был комсоргом. Я строг к вам был, девчонки, через меру, и вы меня запомнили, наверно, как я запомнил ваши оправданья: — Ну что ж, что комсомольское собранье?! Ну, опоздали малость, знаем сами,— на острова ходили за дровами, застыли на ветру да на морозе... Тебе-то легче — вам дрова подвозят... А чем же мне, скажите, было легче? Я дров вязанку взваливал на плечи, шагал в снегу колючем и холодном полураздетый и полуголодный под крик скрипучий черных стай вороньих, и мерзлых ягод набирал в ладони, жевал калину, горькую, как хина, и брел дорогой бесконечно длинной, петляющей меж островов по речке... Мела поземка вьюжная навстречу... Скрипел снежок... Трещала глухо наледь... Но вы, девчонки, этого не знали. Да разве вы одни? Другие — тоже... — Вот у тебя-то справная одежа,— сказал мне как-то бородатый дядя, мое пальто осеннее погладив. — А Васька в шубе преет... Скоро лето... Тебе-то легче... Было правдой это. Уж так легко мне было, что по снегу я в школу не ходил — я в школу бегал... Зашел я к другу. Пьет из кружки чай он. — Садись! — Я сыт. Спасибо,— отвечаю...