Сибирские огни, 1962, № 6

Федя хочет увидеть Дашеньку, он торопится увидеть ее, чтобы взять ее руки и бережно подержать в своих, как — бог весть! — какое сокровище. А застанет он в квартире Луниных зареванных Фросю, Зину и Зойку.., Ж естокая действительность подступает к Генке после глотка неподдель­ ного счастья, и Генка прячется за трубой. «Д а он уже удул, товарищ лей­ тенант!» — говорит один из солдат. — «Осторожно, товарищ лейтенант!' Тут ступенька сломатая!» — говорит другой. Светлячками перемигива­ ются в мрачной пещере чердака огоньки карманных электрических фона­ риков, потом мрак поглощает все — и фигуры и звуки... И Генка всхлипывает. — Ты чего домой не идешь, салага? •—- вдруг слышит он странно зн а ­ комый голос и даж е не успевает испугаться. Рядом чиркает спичка, осве­ щ ая Генку, и он видит, что неподалеку от него, опираясь спиной о кладку трубы и поджав ступни под сиденье, возникает из-за мрака Сарептская Горчица. Лицо его спокойно, а поза — привычна. — Я из дома... убежал! — говорит Генка, который ни за что на свете не может пойти домой. — У меня папку убили сегодня... — Г д е ?— деловито осведомляется Сарептская Горчица и спрашива­ ет: — Курить есть — нету? — На фронте... Нету! — отвечает Генка одновременно на оба воп­ роса. — Ну, значит, не сегодня! — говорит Сарептская Горчица и сплевы­ вает через зубы куда-то в неимоверную даль, прямо через парапет фрон­ тона, на головы шумящих внизу людей. Вот это высший класс! — У всех убили! — говорит чемпион по плевкам равнодушно. — И у тебя? — И у меня. — На фронте? — Не, — говорит Сарептская Горчица. — В тридцать седьмом году шпокнули и — ваших нет! Расстреляли... к черту... Генка холодеет. Ему вспоминаются обрывки услышанных от отца слов о тридцать седьмом годе, о врагах народа, не давших Николаю И в а ­ новичу стать начальником. Он отстраняется от Сарептской Горчицы. Какая-то конкретность формируется в его мозгу и слова отца, плакаты, призывающие к бдительности. Он облизывает губы, вдруг пересохшие: — Враг народа? — спрашивает он и ужасается: — Шпион? — А хочешь в рыло суну? — спрашивает Сарептская Горчица, не об­ наруживая, впрочем, намерения д р а т ь с я .— Мой отец Зимний брал! Он тут Советскую власть помогал устанавливать... — А шпокнули... / — Ага! Мать моя тогда от него отказалась, понимаешь... А теперь, как мертвая ходит. Надоело мне с ней... И жалко , и... все... Они долго сидят молча. — Теперь у меня анкета на всю жизнь испорчена! — говорит Сарепт­ ская Горчица тоном обреченного, отвечая своим привычным и горьким воспоминаниям, и добавляет: — Ни чик! — А моя планида предсказывает, что я артиллеристом буду! — го­ ворит Генка обрадованно. Сарептская Горчица смеется, но не обидно, по-хорошему: — Планида! Пла-ни-да! Это одно! А ан-ке-та, это совсем другое! Но он не объясняет, что это такое. И это обидно! Если сам знаеш ь— скажи, чтобы и другой знал! А то будет хвастаться! — Шамать хочешь? — спрашивает Сарептская Горчица. Генка звуч­ но сглатывает слюну. Сарептская Горчица приносит Генке кусок рыбы, шматок гречневой каши, завернутый в бумагу, махонький ломтик хлеба. В руках у него —