Сибирские огни, 1962, № 6

Начинает смеркаться. Но до салюта еще далеко. Ведь залпы и фейерверк хороши лишь тогда, когда темно вокруг и черное небо послушно дает расписывать •себя. Генка ходит и ходит по городу. Глотку его раздирает икота от выпи­ того лимонада. От съеденных леденцов на сахарине во рту сухо, как в ог­ ненной печи пророка Даниила; если бы Генка знал об этом свойстве леден­ цов! Увы! — в жизни приходится расплачиваться за все наслаждения, тем более неумеренные. Генка вытаскивает из-за рубашки бурундучишку, крепко держ а за зад ­ нюю половину тела и любуясь распушенным хвостом зверка, выпущенным .по ветру из Генкиного кулака. — Ну, как ты ж ивеш ь?— спрашивает Генка. Бурундучишко сверкает глазами-бусинками, шарит передними лап ­ ками по Генкиному кулаку, ерзает задними, обнюхивает руку Генки, пробует ее на зуб — не съедобна ли эта грязная штука, которая цепко держит его? — Исть хочешь? — спрашивает Генка и чувствует, что и у него на­ чинает сосать под ложечкой: на радостях ребята лишились обеда в группе продленного дня. — Я, знаешь, тоже хочу исть! — говорит Генка бурун­ дуку. Он вспоминает про леденцы. Вынимает один, отделяя его от слипшей­ ся массы, и сует бурундуку. Зверек берет угощение передними лапками, •обнюхивает, нерешительно примеряется к леденцу, но тотчас же выбра­ сывает, как вещь абсолютно ненужную. — У вас в тайге леденцов не дела­ ют, да? — говорит Генка ласково, поглаживая умную голову бурунду- •чишки. Он кладет себе в рот один леденец, но чувствует только горечь — и ничего больше. Нехотя, лениво Генка выплевывает леденец, немного по­ валяв его во рту для приличия. Потом через зубы сплевывает липкую, тя ­ гучую слюну. Роскошно! Метра на два! — Ни чик! — говорит Генка бурундучку. — Вот пойдем мы с тобой до­ мой, мамка нам исть даст, сколько хочешь, да? У меня мамка добрая, если не злая... Бурундук умещается на прежнем месте. Подгоняемый голодом, Генка спешит в родной дом. Вот эта улица, вот этот дом... Генка взбегает по лестнице на веранду. В нетерпенье открывает бы- .ло входную дверь, но вспоминает про леденцы, которые рассованы у него по всем карманам . Мамка отберет! — появляется неприятная мысль. А что, конечно! Надо же к чаю что-то сладкое! А Генке становится жалко леденцов. Он вынимает их из карманов, слепливает вместе. Получается довольно большой липкий пахнущий фруктовой эссенцией комок. Немно­ го Генка отделяет, чтобы не прийти с пустыми руками, — целый день ведь по улицам шлендал, а за это, знаешь, дают... Ничего, пусть Зоечка по- ■сосет! — Это сюда! — говорит Генка бурундучку и кладет маленькую кучку в карман куртки. — А это сюда! — говорит Генка и открывает крышку сундучка, что стоит на веранде. — Запас! — поясняет Генка: — Со мной, знаешь, не пропадешь! Будем всю неделю с леденцами чаи гонять, понял? Он сует слипшийся ком в уголок, чтобы было понезаметнее. И взор его падает на большой серый конверт, оставленный в сундуч­ к е Петей Тимофеевичем Барановым философом и психологом — серд- ще которого уже устало от необходимости быть вестником несчастий и бед.