Сибирские огни, 1962, № 6

нагрудного кармана пачку денег и кладет ее с разм аха перед Зиной. Зина недоуменно поднимает брови. — Выигрыш! — говорит капитан. — Весь! — Сколько? — заинтересованно спрашивает Зина. — В другой сберкассе получали? Что, проценты платите за комиссию? — Пять. Все. Возьми. В подарок... •— Везет человеку! — вздыхает Зина. — Вот уж истинно говорится,— кому дано — дастся, кто не имеет — отнимется... Купить хотите? Не про­ дается, Марченко... — Она возвращает ему деньги. Марченко садится на тахту и сжимает голову ладонями, упершись локтями в колени. Большие наручные часы его идут со слышным зво­ ном, как-то весело, бесшабашно и старательно. Зина прислушивается и к репродуктору, который вдруг замолчал, и к этому веселому ходу муж ­ ских часов. — Поженимся! — говорит вдруг Марченко изменившимся, каким-то чужим голосом. — С женой разведусь. Детей обеспечу. — Из армии уволят. И з партии выгонят! — говорит Зина. — Черт с ней, с армией! — машет рукой Марченко и вдруг глядит на Зину открытыми, не прищуренными глазами. Зина впервые видит их. И удивительно — глаза у Марченко светлые, голубые, водянистые, а вовсе не темные, как ей всегда казалось. Марченко опять машет рукой и пов­ торяет: — Черт с ней, с... — Ага! Остановился! Ох, Марченко! Кому партийный билет — серд­ це Данко, а ком у— сало на полозья... Зина умолкает на полуслове. — Последние известия! — говорит она и грозит Марченко: тише! ...Величественное здание рейхстага было объято пожаром. Н е тем, который когда-то бездарно разыграл Геринг, пройдя в здание по по­ таенному коридорчику, но настоящим. Гул этого вихря огня заглуш ал д а ­ же залпы орудий, которые били по рейхстагу уже прямой наводкой. Ш и­ рокие, длиной в целый квартал , ступени рейхстага были истоптаны и ок­ ровавлены. Колонны покрылись густой копотью, и уже кто-то концом штыка или дулом автомата расписался так, как расписывался, быть мо­ жет, на утесах Копет-Дага: «Был 30 IV 1945. Иванов», — на этих колон­ нах, поддерживавших высокий фронтон со скульптурами Торвальдсена. Рейхстаг был опален огнем, исхлестан свинцом, изранен снарядами. Зина почувствовала, что у нее останавливается сердце, горячая волна ударила в него, у нее д аж е голова закружилась от мимолетной мысли, поразившей сознание: — День победы — совсем рядом. Может быть, завтра. — Слава богу!.. — сказал Марченко и ослабевшей вдруг рукой вы ­ тащил новую папиросу. Радость не могла пробудиться сразу, ей нужно было какое-то время для того, чтобы прорваться наружу, и коварное сомнение тихохонько гнездилось где-то в сознании: может, ослышались! Может, что-то не так поняли! Но сообщение повторяли опять с начала до конца. Зина не сразу поняла, что Марченко о чем-то спрашивает ее, и пере­ спросила: — Что, что? Марченко с каким-то задумчивым видом крутил измятую' папиросу, не замечая, что из нее сыплется пепел прямо на пол, на нехитрый коврик у тахты. — Да я спрашиваю: как вы теперь будете поступать с сертификата­ ми облигаций, если владелец убит или умер? И если дубликата его нет? Понимаешь? Сохранное свидетельство, вернее, его копия у вас ; аоригина-