Сибирские огни, 1962, № 6

Зина живет на Плюснинке, в крепком домике с верандой, которую ле ­ том оплетает вьюн, а солнце греет весь день. На веранде — цветные стекла, и пол ее расчерчен цветными пятнами, будто у Зины всегда празд­ ник и флаги расцвечивания полощутся в воздухе и тени их падают на. землю. Перед дверью — крохотная терраска , перила — с затейливым пе­ реплетом, крылечко в десять ступенек. Д ва окна на солнечную сторону, два — на закат. Резные наличники обрамляют окна. Деревянные карнизы толстым кружевом висят над крышей. Высокая крыша украшена резным же коньком. Зина занимает половину домика — одну комнату и кухню. Комната и кухня — крохотные, еле повернешься, но... Окна— прозрачны. Тюлевые занавески смягчают яркий свет, залива­ ющий домик. Вся кухонная мебель крыта белой краской. Вся посуда — в шкафиках на стене. Маленькая плита с обогревателем — чистенькая, будто умытая. Кухня отделена от комнаты стеклянной дверкой с гофри­ рованной занавесочкой. В комнате туалетный столик в углу, с безделуш­ ками, без которых нельзя представить себе комнату молодой женщины. Столик завален духами и подарочными коробками. На с ту л ь я х— белые полотняные чехлы. Кровати нет — у стены, чуть подальше от двери, тах ­ та. Широкая, удобная, покойная. Зина полулежит на тахте, покрытой тонким — не дорогим и не деше- е ы м — ковриком. Легонько, ленивым движением подкручивает она регу­ лятор громкости репродуктора, что стоит на маленьком столике возле тахты. Марченко сидит на стуле возле тахты. Жадными глазами он глядит на Зину — то на коленные сгибы ее ног, которые как-то невольно влекут взор выше, то на подмышки закинутых за голову рук, то на лицо. Тугие желваки играют у него на челюстях. Он то и дело вынимает из кармана платок и вытирает потные ладони. Дышит он тяжело, сильно сопя и не з а ­ мечая этого. С некоторой досадой он бросает взгляд на репродуктор, ко­ торый явно мешает ему, на настольную лампочку с фиолетовым абажу­ ром, отсветы которого придают лицу Зины сказочно нереальный вид. — Может, погасим лампу! — говорит Марченко хрипло. — Нет! — отвечает Зина. Капитан оттягивает воротник кителя, который уже тесен ему, потом расстегивает верхнюю пуговицу кителя. Зина говорит: — В таких случаях говорят: «С вашего разрешения, мадам!» — Я человек простой! — вполголоса замечает капитан, то ли изви­ няясь, то ли отвергая возможность извинений. — Нет, Марченко! Вы — не простой человек! Марченко оглядывается на полоску голого тела Зины и вдруг, поры­ висто нагибаясь, отчего у него перехватывает горло и тотчас ж е багровеет шея и затылок, целует эту полоску. — Ну! — говорит Зина холодно. Марченко выпрямляется. Кровь отливает от его лица. — Вы полнеете, Марченко! Наливаетесь соками. К ак клещ... Зина спокойно глядит на капитана. Марченко вдруг встает: — Ну, в чем дело, Зина? В чем дело? — Вы любили когда-нибудь, Марченко? — Что ты меня все время — Марченко, Марченко! — будто старши­ на по вещевому довольствию. Имя же есть! — с обидой говорит капитан, кусая губы. Кажется, он сейчас заплачет. — Значит, не любили. Капитан вдруг расстегивает средние пуговицы кителя. Зина вопроси­ тельно и холодно следит за его движениями. Марченко вытаскивает из