Сибирские огни, 1962, № 5

ском лица нет. «Боже мой,— как бы говорит он,— ну, ваше превосходи­ тельство, что тут делать! Куда нас занесло, скажите на милость, будьте ласковы!» Гончаров с отцом Аввакумом перебежал к другому борту, погляды­ вая на деревья, висевшие над головой. — Каково, Иван Александрович? — спросил барон Крюднер. — Страшновато!— спокойно ответил Гончаров. При каждом новом ударе он покачивает головой с совершенно му­ жицким хитрым выражением лица, не поймешь со стороны, не восхища­ ется ли. «В самом деле,— думает барон,— может быть, писателю любопытно посмотреть, как этак, знаете, фрегат начнет разваливаться, рухнут мачты, картинно описать потом можно кораблекрушение... Воображаю!» Упрямый ветер бушует безрассудно. Опять удар о песок. — Вот это поддало!— с восхищением говорит вестовой Гончарова Фадеев.— Иди-ка в каюту, вашблагородие! — Отстань, братец! Там еще опасней. — Как могло случиться? — начинаются разговоры, пока нет новых ударов. — Предполагали, что идет на прибыль. А оказалось, что вода уже большая. И стала убывать. — Куда идти? — Куда идти! Да как же вы узнаете? В такой ветер шлюпки не по­ шлете? «Бог знает, какая бестолочь! — думает Гончаров.— И так ведь изо дня в день!» Эти дни фрегат едва двигался на буксире гребных судов. Впереди шлюпки шли с промером, разыскивали глубины. Все время в ходу фут­ штоки и лотлини. Накануне, тоже в ветер, пароход «Аргунь» сломался и ушел в Нико­ лаевск под парусами. Невельского еще прежде губернатор вызвал к себе, прислав вместо него поручика Воронина, как говорят, очень знающего. Но и он твердит то же, что здешние офицеры: «Для ввода «Паллады» нужен пароход», то есть шхуна... На фрегате недовольны, что Муравьев ее угнал, и Невельского поругивают — не описал фарватер с должной тщатель­ ностью. К вечеру фрегат оказался в безопасности, его вывели на глубину. Шторм стихал... — Такой опасности, как сегодня, еще не бывало! — сказал Унков- ский, обращаясь к Гончарову.— Это редкая неудача! «Если бы четыреста человек полезным делом все это время занима­ лись,— думает Гончаров, глядя на уходивших вниз матросов, в черных от пота рубахах,— можно было бы выстроить город, порт, открыть бог знает что. Какие матросы здоровяки, а труд исполняют бесцельный. Боже, за что хвалить парус, только бессердечные и безграмотные романтики мо­ гут! Твердят, что от паруса никогда не откажутся, стыдно, мол, ходить на самоварах и коптилках, профессия теряет благородную привлекатель­ ность. Даже, мол, англичане многие так утверждают!» Флотские офицеры — народ на редкость терпеливый, это Гончаров заметил еще по выходе из Кронштадта, когда по неделе ветер держал на одном месте, даже обратно относил, а им хоть бы что, как будто глав­ ное— провести определенный срок на корабле, а не двигаться вперед. Та­ кое терпенье, пожалуй, не достоинство, похоже на лень. У Гончарова та­ кого терпения нет. Ему хочется домой, тоскливо смотреть на все, что про­ исходит, жаль людей и судна и бесцельно текущего времени.