Сибирские огни, 1962, № 5

Алексей невольно посмотрел на скалу, высившуюся над батареей. Каждого тревожил вопрос — что-то завтра. Как ночь пройдет? Д е­ ваться тут некуда. Над головой скала, вокруг море... А враг обложил со всех сторон. Тучи то густели, то расходились. Погода стояла теплая, и на ночь ни­ кто из часовых не надевал полушубков. Ночью, где-то за Никольской сопкой раздавалась ружейная стрель­ ба. Видно, там тоже ходили с промерами. Всю ночь на эскадре слышался плеск весел и стук топоров. И там готовились... — Плотничают, починяются, имя тоже без ушшерба не обошлось. Многие не спали. Маркешка тоже часто просыпался, подходил к бе­ регу, смотрел на море. Звезд не было. Осень близка. А лета не видели... Глава 28 Ш Т У Р М Утро. Вражеская эскадра начала двигаться. Воздух тихий. Из города доносится молитва, пение, голос попа. Это на второй батарее служат мо­ лебен. С Сигнального мыса видны отряды, стоящие там с примкнутыми штыками. С вражеского парохода выпалили. Ядро пронеслось над горами и, пе­ релетев их, шлепнулось в бухту. Пароход с фрегатом на буксире пошел вперед. Запыхтело, задымило. Снова выстрелила вражеская пушка. — Ур-ра...— загремело в утренней тишине на всех русских батареях. Начали у «Авроры». Что-то гордое и торжественное было в этом крике, так что хотелось беззаветно жертвовать собой. Маркешке горло сжало. — Ура... Ура! — перекатывалось с сопки на ¿опку... Казалось, кричат леса, сопки и вся наша земля. Петропавловск объявлял, что он не сдается. Снова покатилось «ура», его начали там же, в сердце порта, у «Авроры», и вот уже подхватили на четвертой... — Ура, братцы!— крикнул Гаврилов. — Ур-ра...— подхватил Маркешка вместе с товарищами... «Слушай, эй! — хотелось крикнуть пароходу.— Не сдаемся, паря!». — Ура-а-а-а,— гремело на батарее под скалой. Слышно было, как подхватили у Максутова на седловине и где-то дальше еще, это, видно, на пятой у немца Карла Гезехуса. «Прощай, Любаша», — подумал Маркешка, вспоминая жену; Не так жаль было помирать, как жаль, что Любаша достанется кому- то. Разве она во вдовах высидит? При живом-то муже от мужиков отбоя нет! Уж я ли не муж, сама говорит — удалой, охотиться ли, пахать ли, оружие производить, плясать ли, еще ли кого... Что мордой желтоват, да кривоногий — она завсегда говорила, что ей это все равно, что у нее ко мне расположение души. «У тебя, говорит, зато глаза». Но, как замечал Маркешка, если мужик маловат ростом, то бабы его не очень любят... И тут под ядрами, перед лицом смерти маленького Маркешку време­ нами начинала разбирать ревность. Неужели Любаха грешит, пока мы тут