Сибирские огни, 1962, № 5

— Она всегда считалась умницей, — назидательно ответил Миша. — И Екатерина Николаевна Муравьева очень высоко ставит ее. — Муж, возвратившись с южной оконечности Сахалина осейью прош­ лого года, — настойчиво продолжала Екатерина Ивановна, — сказал мне. что он был поражен и удивлен, встретившись и познакомившись там с японцами. Заочно мы давно знакомы с ними, и наши отношения, не з а ­ крепленные никакими договорами и лишь основанные на честном слове, оазвивались всегда дружески. Наши друзья гиляки торговали с ними, бы­ вали у них. Были случаи, господа, когда и японцы стремились к более тес­ ным сношениям с нами и, покидая свои селения, добирались на лодках, чтобы купить наш товар. И вот прибывают дипломаты и уничтожают су­ ществующие уже отношения. Нас, обреченных на голод и лишения, кото- эые я не могу вам описать, не поддерживают, а сторонятся, как бы под­ черкивая, что наша цель мелка и низка, по сравнению с грандиозностью зелей, ради которых совершаются иными, высшими лицами действия. Не поражает ли это вас, господа, в то время, когда вы сами видите край, усе­ янный костьми наших солдат и офицеров... — Адмирал желает облагодетельствовать Японию и весь ее народ, аросветить их! — заметил Муравьев, как бы в оправдание Путятина. — Мы прозябали во льдах и среди туманов этих сырых углов... Ког­ да под предлогом соблюдения высших интересов нам не разрешали з а ­ нять цветущие, но пустующие гавани юга, где все растет, где зима корот­ ка и льды не опасны и не длительны. И в то же время, эти гавани, в кото- оых... — она запнулась, — ...в которых могли бы выжить наши дети, из тех же отвлеченных соображений остаются открытыми и незащищенными а могут в любой миг стать добычей смелого пришельца. И сейчас, когда опасность войны увеличивается, в любой из них может быть поднят вра жеский флаг! Муравьев хотел отшутиться, но не нашелся, понимая, что все это го- оаздо серьезней, чем можно предположить. Бачманова вдруг разрыдалась и вышла в спальню. «Они, видно, хотят взять генерала в свои руки», — подумал Бибиков. В это время доложили, что волнами йыбросило на берег тело Бело ыестнова. — А тот... второй... Ну, Парфентьев? — озабоченно спросил Му- оавьев. — Пока нету, Николай Николаевич... Народ стоит у моря. Семья ждет, не выбросит ли. Муравьев приказал сообщить вдовам, что будет немедленно выдано аособие и назначена пенсия. — Впрочем, я сам пойду! — сказал он. Офицеры поднялись. — Я все сделаю, дорогая племянница!— Генерал-губернатор, кажется, рад был возможности уйти. ...Под вечер Муравьев с офицерами побывал на кладбище. Матросы со шхуны сплели венки из таежных цветов. Губернатор заказал молебен. Он стоял на холме с-обнаженной головой. Когда возвращались, он вел Екатерину Ивановну под руку. Штабные отстали. Муравьев говорил, что разделяет вполне взгляды Геннадия Иванови­ ча и его товарищей и дает руку на отсечение, что исполнит планы ее «ужа. — Он — герой, ваш муж, и Россия никогда не забудет его имени! — Сказал, что во всем поддерживает его и сделает все, что в силах человече­ ских, и постарается рассеять слухи... Но противные действия так сильны, что не все удается... Утром к Екатерине Ивановне пришли Воронин и Бошняк.