Сибирские огни, 1962, № 5

я их посажу на «Аврору», то при первой же встрече неприятель нанесет бесчестие русскому флагу, потому что они за двадцать пять лет нигде не учились морскому делу и не умеют лазать по мачтам и действовать пуш ками. А матросы «Авроры» все больны или умерли... Их нет! Видите — порт пуст! Где люди? Я вас спрашиваю, извольте отвечать! Так и напиш> генерал-губернатору, и вы извольте с рассветом немедленно отправлять­ ся. Д а приказываю вам команду свою на берег не списывать. Нечего в а ­ шим людям делать на берегу. Утром вы получите приказ. А пока прошу всех господ офицеров вечером ко мне на обед... Это насмешка просить у меня «Аврору», да чтоб я еще и «Оливуцу» возвратил... И напрасно Му равьев рычит, как лев, он не лев, и я его тут не слышу! Лучше скажите, по чему «Палладу» не присылают ко мне? — У нее корпус гнил... — Нет! Тут сгнил не только корпус! Я не боюсь сказать правду, и теперь молчать не стану, потому что весь удар врага я принимаю на себя, а поддержки не вижу. Когда им надо идти в Японию подписывать трак тат, то и корпус хорош. А как защищать Камчатку, так гнил? И почему до сих пор все нет указа императора о войне, а есть только бумага от Му­ равьева? Неужели и он ничего не знает? А про «Аврору» — забудьте' Дмитрий Максутов знал о тяжелом положении города. Он горячо лю­ бил брата Сашу и прекрасно представлял, что ожидает тут его и родных Он винил себя, что своими письмами пробудил у Саши огромный ин­ терес к востоку и увлек его сюда. Саша подставит грудь под ядра, а сам он будет в безопасности? — Мы с тобой оба артиллеристы, и оба будем защищать город! — сказал он брату. После обеда, в саду, братья обратились к Василию Степановичу За- войко: — Дмитрий Петрович желает перейти в ряды защитников города.. — сказал Александр Максутов. — Не могли бы вы, ваше превосходитель ство, способствовать ему. — Я тронут вашим желанием. И даже сам вас хотел просить об этом Так передайте командиру «Оливуцы» капитан-лейтенанту Назимову, чтс я восхищен вашим самоотверженным поступком. И надо быть дураком и изменником, чтобы не отпустить артиллерийского офицера в Петропар ловск в канун прихода врага! Оставшись одни, полные радости, оттого что Василий Степанович гак хорошо их понял, братья разговорились. Они сидели на скамейке под большой березой. — Что за человек Василий Степанович? — спрашивал Александр.— Ты, Митя, уж знаешь его больше меня... Он рядом с кузиной производит странное впечатление. Но признаюсь — он мне симпатичен. — Не светский человек, но честен, умен, трудолюбив. Не получил об разования и не знает по-французски, но это человек с железной вол^й. — Грубоват и безграмотен. — Безграмотные генералы были во время войны за освобождение и у американцев. У них один генерал не мог подписать фамилии на приказе, ставил чуть ли не кресты или какие-то знаки, а вдребезги разбивал в сра­ жениях образованных английских генералов-аристократов. Вышколенные столичные неженки презирали таких полководцев. Завойко, конечно, ог­ раниченный человек во многом. Но он по-своему — замечательная лич­ ность, и на его слово можно положиться. Поверь мне, при всех своих не­ суразностях он может стать великим человеком и имя его не забудется. — Я заметил, что он странно не любит Невельского...