Сибирские огни, 1962, № 5

Путятин отблагодарил его, назвав лучшую из вновь открытых гава­ ней его именем. Константин Николаевич всегда охотно идет к Гончарову, когда тот пригласит в каюту желающих да выложит пук исписанных листков и нач­ нет чтение про Илыошу, Илью Ильича! «Может же Гончаров, — думает Константин Николаевич, — совме­ щать служебные обязанности с писательским трудом?» Посьет полагал, что и он будет скромно трудиться в литературе, без претензий. Но полу­ чается все очень коротко. Посьет и тут смотрит на все ясно, просто, без излишних раздумий. Он с интересом, внимательно ловит ход мысли Ивана Александрови­ ча, когда тот читает наброски. Не все ему нравится, что пишет Гончаров, хотя положения ах, как остры, картины ярки и знает Иван Александрович таких типов. Это уж его сфера! Но в чем мораль—пока неясно. Сатира? И какова роль Штольца при всем этом? Он как образец или что-то другое? Только не опозорит ли Гончаров, подобную книгу выпустив, сам себя? Нечего сказать, распишет он сына отечества! ...После ужина Гончаров, укладываясь у себя в каюте, думал о том, что в жизни у нас много бесплодной трескотни и часто способные люди превращаются в кисель, не умея взяться за дело. Обязанности секретаря — штука немаловажная для него, неспособ­ ного к этому человека, увлекающегося своими замыслами. Он не прида­ вал особого значения положению на службе и двигаться на дипломати­ ческом поприще не собирался, не по нему однообразие, ограниченность в мыслях, оскорбительная временами. Но именно поэтому обязанности свои старался исполнять с совершенной аккуратностью. Кругосветное путешествие прекрасно само по себе и позволяет эко­ номничать, потом можно будет уехать за границу, на воды, лечиться и заканчивать роман, который в набросках объехал с ним вокруг света. Кроме того, обществу нужны очерки путешествия... Муравьев своими рассказами дал сильный толчок размышлениям Ивана Александровича о собственной жизни и об обществе в России, но' не охладил его нимало к своему литературному замыслу... В то время как Гончаров так рассуждал, в салоне при каюте адмира­ ла, над картами, которые раскладывал штурманский офицер, сидели Му­ равьев и Путятин, похожие в этот час на коршуна и сову. Речь шла о том, что нужны незамерзающие порты... — Мы посетили великолепный порт Гамильтон на корейском берегу, — говорил адмирал. — Английские колонии оказались выгодными чрез­ вычайно потому, что англичане всегда занимали Заселенные территории, таким образом, имели под своим управлением рабочие руки в изобилии. «В самом деле, он англоман, — подумал Муравьев. — Однако Га­ мильтон Гамильтоном, а устье мне надо защитить и обезопасить... И заселить. А тут еще Камчатка». — А что же все-таки северней корейской границы? — Безлюдье... — А гавань Посьет? — Видимо, замерзает ненадолго. И тоже почти безлюдна, и в этом ее неудобство. Путятин полагал, что следовало бы арендовать у японцев порт Нага­ саки для стоянки эскадр, уж очень удобно было бы. Выяснилось, что адмирал очень колебался — снимать ли посты с Са­ халина. Отправив туда распоряжение и корабли за людьми и грузами, он хотел послать вслед шхуну с извещением, что отменяет приказание, да опоздал...