Сибирские огни, 1962, № 5

— Как же? — растерялся Гаврилов. — Да спросите Геннадия Ива­ новича. Невельской беспристрастно судит. Все дело — как его дитя... И он скажет, что Буссе виноват! «Дитя! Невельской — отец?! Все, как попугаи, повторяют одно и то* же». Генерал обнял Гаврилова и поцеловал, сказал, что наградит, берет его с собой на шхуне в Де-Кастри и первым же судном отправит домой, на Камчатку, а дома стены лечат. Выйдя из госпиталя, Муравьев присоединился к Путятину и офице­ рам, обсуждавшим, как разрушить построенное. Поднялись на росчисть, где несколько человек в белых рубахах по- чему-то продолжали копать огород. С лопатой в руках к генералу подошел бывший начальник поста лей­ тенант Бошняк. Он болен, в отпуске, и поэтому не представлялся со все­ ми вместе. — Я много слышал о вас, — сказал губернатор, — и премного вам благодарен за все, что вы совершили так. отважно. Вы открыватель новой гавани. Вы представлены мной к награде... Государь знает о вас. Почему вы работаете, когда уходим отсюда? —■Труд доставляет мне удовольствие и отдых, ваше высокопревосхо­ дительство, — ответил Николай Константинович, а глаза его холодно смотрели в лицо губернатору. — Кроме того, огород здесь необходим. Тут должен остаться пост. Труд в самом деле успокаивал Бошняка. К тому же он выработал взгляд, что труд является обязанностью каждого человека. Он полагал, что ничем не смеет отличаться от простых матросов. Они даже лучше, чем он. — Я работаю, как учил меня Геннадий Иванович... «Он в самом де­ ле странен», — подумал Муравьев и сказал, что завтра идет в Де-Кастри, а оттуда в лиман и устье и что на шхуне есть свободная каюта, он охотно берет с собой Николая Константиновича, просит быть на борту сегодня же. Вместе отужинаем! — Если есть свободная каюта, ваше высокопревосходительство, то, может быть, лучше поместить более нуждающихся... Вот мои лучшие учи­ теля и товарищи, — ответил Бошняк, подходя вместе с губернатором и адмиралом к краю огорода, где навытяжку стояли два к а за к а в белых ру­ бахах, с лопатами в руках. — Им я обязан жизнью... — Парфентьев! Ты ли, братец?! — воскликнул Муравьев. — Здравия желаю, ваше выспрество!— гаркнул рослый рыжеватый казак. —■Здрав-ав-ав... — тонко прокричал коренастый Кир Беломестнов. — Помнишь, Парфентьев, как ты снимал меня с мели в Охотске, я на «Иртыше» не мог в море выйти? — Довелось встретиться! — прослезившись, молвил Парфентьев. — А гДе же семья твоя? В Охотске? — Никак нет, у нас ■— в Петровском. — А у тебя? — взглянул генерал на Беломестнова. — Там же и у нас, уже третий год доживают. — Рад вас встретить, братцы! Я много слышал о вас. Тебе, Пар­ фентьев, предоставляю отпуск, пойдешь на шхуне домой, к семье. И ты, Кир, тоже! — Отпускают нас? — Здесь снимается все. Суда уйдут. Пока оставляем эти места. До­ вольно сушить болота костьми православных! — Ваше высокопревосходительство, — вдруг сказал Бошняк. Глаза его странно блеснули. — Посмотрите, место обживается... Как соскучи-