Сибирские огни, 1962, № 5

Я невольно вспомнил Чуковского, который говорил, как лаконичен и мудр бывает детский язык: одной коротенькой фразой девочка объяснила нам многое и избавила от неудачных вопросов. — Как ж е твоя мама охотится на медведей? — А она возьмет ружье да патроны зарядит пулями. Вот такими пулями! Потом в мешок картошки положит да хлеба... спичек еще. И пойдет. — В тайгу? — Ага, в сопки. И ходит там, ходит. А увидит медведя, прицелится, да как бабахнет в него из ружья. Медведь-то бежать, а мама за ним — «врешь, сукин кот... (здесь мы с Севкой переглянулись первый раз) не убежишь!» Да еще — ба- ах! — по нему. Медведь — раз — и набок. — И не боится она? — Ни вот столечки не боится. Она у меня такая смелая, мама1 Мы и сомневались, и верили. Девочка рассказывала подробно, со знанием деталей. В тоне ее звучала неподдельная гордость за свою маму; таким тоном дети обычно пересказывают слышанные или читанные сказки о полюбившихся героях. Не поверить было нельзя: глаза у девочки были такие чистые и правди­ вые. И только где-то в глубине их, как мне казалось, пряталась какая-то затаен­ ная непонятная печалинка. — Так что ж е она потом с медведем делает? — А потом ножиком шкуру с него снимет и все. Шкуру кому-нибудь про­ даст, а мясо в столовую отвезет. — На чем отвезет? — А на лошади. Она ж е на лошади, а не пешком... Вот если никого не убь­ ет, то домой вернется сердитая-сердитая. Сразу как закричит: «Топи баню!» — Веник с собой заберет и пол-литру. Напарится в бане, на порог сядет и водки выпьет. Мы переглянулись второй раз. Фигура охотницы была нарисована предельно колоритно. Нам захотелось поглядеть на нее. Мы уж е подъезжали к Черге и вы­ сказали девочке свое желание. — Так ее дома нет ,— непонятно замялась наша Ш ехер езада .— Она в соп­ ки ушла. — А ты покажи, где живете. Мы на обратном пути заедем . Девочка смутилась еще более. Она не опустила глаза, она смотрела нам пря­ мо в лицо, как бы боясь, что мы ненароком разгадаем какую-то ее сокровенную тайну. Печалинка в ее глазах стала явственнее и уж е готова была превратиться в слезинки. Мы с Севкой, как смогли, деликатно замяли нашу неудачную прось­ бу и высадили девочку там, где она просила, около сельпо. У магазина стоял пустой грузовик. В кузове его сидел мужичок в шапке и задумчиво покуривал махорочную самокрутку. Он окликнул девочку, когда она пробегала мимо, но та не остановилась и навсегда скрылась из наших глаз. Костя не был в курсе нашего разговора с девочкой, никакие вопросы не тре­ вожили его, и он уехал вперед. Но мы с Севкой вылезли из машины, подошли к грузовику и разговорились с мужичком в шапке. — Девочку эту?.. Немного знаю, соседи когда-то были с ними. Подросла уже, большая стала. Говоря так, он вопросительно поглядывал на нас поверх своей самокрутки. Мы не стали скрывать своего недоумения. Мужичок выслушал, заулыбался и по­ крутил головой. — Ишь, выдумщица! Да никогда ее мать охотницей и не была. Это отец девочки — тот действительно в тайгу хаживал и медведя бил, это верно. Только он сейчас с ними не живет. Пил он здорово... ну и все такое. Бросил их, значит, с другой семьей живет. — А мать? — Работает уборщицей. Мы вернулись к машине в менее веселом настроении, чем вышли из нее.