Сибирские огни, 1962, № 5

Николай ТИНИКОВ В ШУШЕНСКОМ Выл я в Шушенском в знойное лето. Пыль клубилась, и солнце пекло. Помню старое дерево это, Что прохладой меня обняло. Я к стволу прислонился щекою. Ветер в листьях негромко вздыхал. И подумалось, помню, такое: Может, Ленин вот здесь отдыхал. Ссыльный Ленин, великий учитель. Трогал складки шершавой коры: «Вы растите, деревья, растите, Дорастите до лучшей поры, Вам — украсить безводные степи, Вам — шуметь вдоль людского пути. Вам — сплотившись, как воины, в цепи Против засухи бой повести!..» Мчалось время стремительно мимо, Вот — смягчился полуденный зной... Мне казалось, что Ленин любимый Был под деревом рядом со мной. И прохлада меня обнимала, Помогая рождаться стихам... С той поры я поездил немало По родным, по хакасским степям. И везде, от деревни к деревне, Шли навстречу, листвой лепеча. Те же самые, в общем, деревья. Что ласкала рука Ильича! ПОДРУГЕ Осенние деревья, как жар-птица, Роняют наземь золото пера, И, значит, вновь я должен торопиться. Каникулы окончены. Пора! ...Я помню, как меня ты провожала, Как девичья прозрачная рука Мою, большую, бережно держала, Как шла ты вслед за поездом, пока Не кончилась платформа. И в тумане Огни большого города зажглись. И вот опять по светлым залам знаний Ведет меня студенческая жизнь. Шуршат в читальне мудрые страницы. Но если говорить от всей души — Я признаюсь, что девушки в столипе Не менее, чем книги, хороши. О, море глаз! Прекрасны те и эти! Да, суждено мне было б среди них Пропасть, когда бы не было на свете Еще двух глаз, а именно — твоих! Я все твои сомнения рассею, Мне не забыть цветов степей родных. В родной улус, в долину Енисея, Вернусь к тебе, любви моей родник! Михаил КИЛЬЧИЧАКОВ ЛЮБОВЬ Я пускался мыслями в дорогу, Сам себя выспрашивая строго: Я седлал крылатого коня, Чем, любовь, ты стала для меня?