Сибирские огни, 1962, № 5

Стмхж х а к а с с к и х по эт ов От переводчика Работа над поэтическими переводами — увлекательное дело. Даже в том »лучае, если она ведется по многократно руганному и высмеянному методу под­ строчника. Испытываешь особое наслаждение, когда в небольшом куске «стран­ ной прозы», перечитывая его раз, другой, третий, десятый, обнаруживаешь вдруг какое-то «волшебное» слово, строчку, образ, способный стать ключом ко всем\ произведению. Найдешь такой ключ — и происходит чудо: слова, казавшиеся арежде невыразительными, словно спиной к тебе стоящими, показывают свои ли ца — улыбаются, грустят, радуются, негодуют. Они обрастают ассоциациями,— беспредельный мир стихотворения раскрывается перед мысленным взором Стирается грань между твоим собственным «я» и «я» переводимого поэта. Твоя или «чужая» эта радость, эта боль, эта гордость, эта любовь? Что-то свое, пере «и то е и передуманное, вспоминается и вплетается незаметно в поэтическую скань, и не чужеродным вкраплением, а непосредственно и органично — в том. конечно, случае, если мысль и настроение оригинала поняты и угаданы правиль­ но. Вот в этом-то процессе «сотворчества» и состоит радость работы над перево­ дом. Я в полной мере испытал эту радость, переводя стихи поэтов Советской Ха кассии. «Ключом» к стихотворению Николая Тиникова «Подруге», например, ста­ ли для меня строки о прекрасных глазах московских девушек— о глазах, которые как замечает в шутку поэт, наверняка погубили бы его, не будь на свете еще двух глаз — глаз его далекой любимой. Вот и раскрылись перед нами и мир сти- ютворения, и характер героя — хорошего, чистого парня, умеющего любить сильно и трепетно, но не ослепшего от любви, способного, вероятно, по молодости своей и заглядеться на улице на красивую незнакомку — отнюдь не в ущерб своему большому и глубокому чувству. Таким же «ключом» к стихотворению Виктора Угдыжекова «Мой дом» стало смелое и простое сравнение: зимой отчий дом, оказывается, теплее теплой шу­ бы! В стихотворении «Любовь» (в оригинале «Кто мне она?») самобытного поэта Михаила Кильчичакова «ключевыми» оказались строки о чаше и ладони. Я пишу об этом потому, что в переводческой {заботе, имеющей столь серьез­ ное значение для нашей многонациональной литературы, еще очень много неяс­ ного и спорного. Да и многие читатели имеют о ней довольно смутное представле­ ние. А хотелось бы, чтобы оно, это представление, было более тонким и точным. Гогда и знакомиться с переводными стихами будет интересней, и, возможно, мы сделаем определенный шаг к разрешению существующей сейчас (что скрывать!) проблемы малой читаемости переводной поэтической литературы. Мне остается добавить, что перевод цикла стихов поэтов Хакасии явился ре- «ультатом поездки в эту автономную область, что в своей работе я стремился переводить не слова, а мысли, не фразы, а чувства. Такие переводы почему-то называют иногда «вольными», но, думается, как раз они только и могут хоть с ка­ ким-то основанием претендовать на точность. Илья ФОНЯ КОВ.