Сибирские огни, 1962, № 5

— Ты что же, бабку не признаешь? — подшлепнула его легонько ¿Настасья Иванна, относя на диван. И, одевая мальчика, сказала: — А ведь я что думала: пускай глаза не черные! Бывает же, удаются дети в бабушек. Мы с тобой ведь тоже чай родственники! — Она пригнулась ¿¡бом к Тоньке, а тот, принимая игру, немедля потянулся «бодаться». Сначала Настасья Иванна и слышать не хотела, чтобы остаться >Кдала только, пока Полина устроит Тоньку в ясли. Место долго не выхо­ дило, а когда вышло, в яслях объявили карантин, и Настасья Иванна вдруг развозилась, разворчалась: незачем, дескать, было брать ребенка аз детского дома, чтобы отдавать куда-то, и больно уж Тонька маленький а доверчивый. Доверчивость эта и сломила Настасью Иванну. Она видела ее во всем. В милой его беззащитной улыбке глазами и ртом, когда с Тонькой случалось несчастье и бабке приходилось бежать за тряпкой. И в том. как подхватывал собственные штанишки или бабкин платок и начинал «ахать по полу, озабоченно размазывая лужу. И в том, как напялив ру­ башку кольцом через голову на плечи, не знал, что делать с ней дальше И как звал, просыпаясь: «Ба-ба, иа-а!». И как притаскивал совок, едва бралась за веник. И как боялся стука, моментально смирел. А Полине — особое удовольствие просить о чем-нибудь Тоньку: «за­ крой дверь», «принеси туфли», «отдай бабе»,— он проделывал это сосре­ доточенно, заставляя счастливо думать, какой Тонька у нее способный, даже необыкновенный! За полтора месяца он многому научился. Считать, например. Полина только начнет: «Раз, два, три...» — «Чечие!» — тут же смекает Тонька, й сказки умеет рассказывать! То есть, говорит, конечно, Полина: «Жили- были дед да баба, была у них курочка ряба...» Но Тонька уже хлопает ку­ лачком по ладошке и вопит: «Би-би, би-би—бах!» А то возьмет молоток и давай колотить по шляпкам гвоздей в полу, а новое слово «огонь» выпаливает, будто командует артполком. Когда зазвонил телефон и бабка оставила Тоньку («Ишь, с утра раз­ дирает кого-то!»), он приложил к уху коробочку. — Ало! Да-да! Ма-ма! Нет, когда Полина брала ребенка, она и не думала, как крепко обсту- шт, захватят ее чувства неожиданные, новые, требовательные и необъяс­ нимо желанные, которые определяют понятие «привязаться». — Иди, тебя там вроде мужик какой-то,— сказала Настасья Иванна, снова занявшись с Тонькой.— Я и забыла, вчера еще добивался. Полина поднялась, а через минуту, звякнув трубкой, рванулась в комнату: — Мама!..— и встала в дверях. — Ну, что там еще? — Мама!.. Наташу-то прокурор не взял... Жена у него заболела тя­ жело. Можно взять, говорят. — Эва, хватились! — воскликнула Настасья Иванна и нагнула голо­ ву к Тоньке, тотчас подставившему лоб.— У нас То-онюшка есть, ни-ку- да-а-а его не денем! — проговорила она нараспев, больше забавляя маль­ чика, чем думая о какой-то Наташе. Дымится металл. Ползет носом резец по заготовке, сдвигает с нее тол­ щину, и та отступает, сползает, точно шкура снимается. Летит желтая кру­ тая ломкая стружка. Свиристит, злится резец, грызет корявую поверх^- аость, высвобождая блестящее тело, и вот уже целиком сверкает вихревой метровый стержень. Полинин станок у стены, в нижней части которой сплошь окна. 3 . «Сибирские огни» № 5.