Сибирские огни, 1962, № 4

этому поводу говорит, что. еще ни один англичанин не отходил в Сибири дальше, чем на полверсты от своей лодки или корабля. Часть коров у Юлии Егоровны оставлена в Петропавловске. Молоко, масло, творог, сыр продавались петропавловским чиновникам, которые, по выражению Завойко, не так воспитаны, чтобы ради своих детей на­ учиться ходить за коровой. Кроме того, продукты сбывались на заходив­ шие в порт торговые и китобойные суда иностранцев. Круглый год потребителями продуктов обеих ферм оставались аме­ риканские купцы, постоянно жившие в Петропавловске. Домик и склады их построены на высоком берегу бухты. Юлии Егоровне жаль, что может разрушиться предприятие, начатое с такой любовью. Первоначально она заводила все для детей, чтобы на ночь и утром было у них по кружке молока. Она знала, что, если будет какая-нибудь возможность, муж постара­ ется сохранить ферму, но не пожалеет коров, если понадобится забить их для'питания солдат. — Подумай, Юлинька, — говорил он, — мы с тобой первыми должны подать пример и пожертвовать всем, что имеем. — Но помни о детях! — Боже мой, да я всегда о них помню! И ты знаешь, что государь после моей смерти в бою позволит учиться им и не забудет! Потом он заговорил об артиллерии, что камчатские пушки будут стрелять по врагу без всякого вреда, что англичане из своих дальнобой­ ных могут уничтожить все наши батареи, но что это его не остановит и что он даже с этими камчатскими пушками надеется нанести урон врагу. — Так, Юлинька, — сказал Василий Степанович, вставая из-за сто­ ла, на котором все тарелки теперь были пусты. — Но скажи, почему нет подмоги от Муравьева? Где пушки и мука, которые он мне обещал! И где адмирал Путятин? И с кем он будет теперь воевать на своей эскадре? Вот и приходится мне отдуваться за то, что меня сделали губернатором. Ну, так я буду действовать быстро и сделаю то, что невозможно, как учил Су­ воров своих простых солдат, в которых видел главную силу! Если бы не ночь, я бы, кажется, сам сейчас пошел рыть и строить... Она сидела в кресле, опустив голову. Он присел на ручку кресла и обнял ее. — Я знаю, что тебе тяжело, душа Юлинька... Правда, во всех мага­ зинах у нас нет ни фунта лишнего провианта и все отослано на Амур. Но бог милостив, и прокормить людей поможем мы с тобой. И еще нет такой блокады, хотя бы англичане поставили весь свой флот, чтобы кижуч, ча­ выча и красная не пришли бы в наши речки на икромет и не прокормили' бы Камчатку, даже если бы лорды загородили весь океан своими корабля­ ми. Да, рыба и мясо прокормят нас. И сама королева хотя и умная жен­ щина, но бессильна против природы во всех отношениях. Пойми, Юличка, и поверь... Чуть свет Завойко уже сидел за столом, составляя воззвание к насе­ лению Камчатки. — Надо составить в словах простых и понятных, как можно про­ ще, — говорила Юлия Егоровна, выслушав его сочинение. — Ах, нет, Юлинька, я прошу тебя не упрямствовать! Надо сказать так, чтобы сердца волновались, надо выразить всю высокую торжествен­ ность минуты, и ты не меняй всего, а только подправь. Это не письмо к дядюшке, солдата должно хватить за сердце. И он должен понять, за что ему придется умирать. Тут надо помянуть всю силу и славу России и го­ сударя императора во всем полном блеске и величии. Но вот я начал, а теперь дальше не получается. Ты садись и пиши, а я буду тебе диктовать,-