Сибирские огни, 1962, № 4

— Пост на Уссури нами не оставлен, — перебил генерал Невельско­ го. — Я объясню вам, Геннадий Иванович... — Николай Николаевич! Да вы получили мое письмо на устье Ус­ сури? Гольд жив? — Да, да... но об этом после! Я ведь в вашей власти, и ошибка мо­ жет быть исправлена. Но сейчас не до этого. Надо отправлять войска на Камчатку, подкреплять, а не рассеиваться... После общего сумбурного разговора Муравьев увлек капитана в свою каюту. — Не гневайтесь на меня, Геннадий Иванович, но я не мог и не дол­ жен был оставлять пост, — серьезно добавил Муравьев. — А на Хунгари? — Нет! — Да вы все дело портите, Николай Николаевич! — пользуясь тем, что они были одни, резко сказал Невельской... Лицо его вытянулось, заметны костлявые надглазницы. Чувствуется, что утомлен до крайности, ему не до торжества, для него решается вопрос жизни и смерти. — Буссэ... — мерзавец! Расстрелять его на палубе или вздернуть на рее... Идут американцы. Эскадра Перри... А Путятин ведет ложную поли­ тику с японцами и оставляет Сахалин неприкрытым! — Успокойтесь, Геннадий Иванович... — Дойти до такой нелепости! Дать японцам повод считать, что у них есть права на Сахалин. Сами все портим. На сто лет вперед! Распод- лейшая политика Нессельроде! Простите, ваше высокопревосходитель­ ство, что отравляю вам радость и торжество, из-за Буссэ люди погибли в заливе императора Николая. «Что он взъелся на Буссэ? Неужели он без личностей не может?» — И теперь новая трусость! Как мы добивались с вами, чтобы Са­ халин занять, сколько вы хлопотали. А трус Буссэ бежит оттуда при пер­ вом предложении Путятина, когда должен был отказаться. Путятин пред­ ложил — на его усмотрение. Я узнал — чуть волосы не вырвал! Что же ^то, помилуйте, за что? Как имеет право адмирал? Уничтожить все тру­ ды, зачеркнуть. Подло! Где честь у майора Буссэ? — Действительно, странно! Видимо, были у адмирала какие-то сооб­ ражения. — Все его соображения — подлость! Уступить хочет в чем-то япон­ цам, чтобы не уступать в главном. Но главное не трактат, а Сахалин! И ни он, ни предатель Нессельроде не понимают. Не могу говорить, ду­ шит меня... — Кто капитан шхуны? — Римский-Корсаков, «Этот Римский-Корсаков, кажется, старый приятель Геннадия Ива­ новича». — Отчего гибли люди? — Голод... «Если шхуна в Де-Кастри, то я пойду немедленно сам в Император­ скую, кстати, посмотрю гавань, — думал Муравьев. — Я должен сам все видеть и обо всем иметь свое мнение. И уж во всяком случае разочаровать адмирала. Он поступает вместе с эскадрой под мое командование! Я не собираюсь сводить тут флот под его командование, из Хади устраивать вторую Камчатку. Мне теперь с первой надо разделаться без позора!» Муравьев уже решил паровую шхуну вообще отнять у Путятина: «Ему не видеть ее больше, как своих ушей... А не выдержал Невельской; чуть не испортил историческую встречу». — Но как же вы, Геннадий Иванович, могли не снабдить зимовку в