Сибирские огни, 1962, № 4

Глава б ПОТОМКИ ЗЕМЛЕПРОХОДЦЕВ Экипаж губернатора уже подъезжал к Бянкино. Вдали, среди хол­ мов, на берегу Шилки маленькая черная деревушка. Это уже не Лондон, а своя сторона, родная. Шилка, по берегу которой шел тракт, быстрая, чистая, вобравшая в себя ключевые горные воды, и сама, как быстрый горный ключ. В ней есть что-то от Ангары, хотя с той ничто вообще не мо­ жет сравниться в целом мире, — не река, а чистейший алмаз! Сегодня 7 мая, по-европейски почти конец месяца, поля забайкаль­ ских крестьян засеяны, всходы, как озерца среди березняков. В эту пору весенняя вода еще не спала, Шилка поднимет баржи и лодки, да и в убыль, как показали многолетние промеры, глубина достаточна, чтобы пройти всем баржам с войсками, артиллерией и припасами. Уже несколько лет тому назад, когда Невельской еще не исследовал устье Амура и на Шилке еще ничего не было построено для сплава, не только пароходов, но ни единой порядочной баржи не имелось, ни одного весельного катера с пушками, а промеры уже велись. Сколько раз Му­ равьев приходил в отличное настроение, получая сведения о глубине реки. Он даже готов был петь казачью забайкальскую песню, что «Шилка и Аргунь, они сделали Амур». Бывало со здоровьем не ладилось, и то сразу весь организм оживал при известии, что на Шилке глубина, флот пройдет. Такое оживляющее действие имели на Николая Николаевича лишь те планы, что сулили ве­ ликое будущее. В прошлом году он приказал сделать промеры и на Амуре, сколько •будет возможно, не пробуждая подозрительности у маньчжуров. А если и пробудится, все равно надо измерения довести до конца. На Шилкинском заводе — центр всей подготовки к сплаву. Тут на­ чальствует Петр Васильевич Казакевич, умнейший, спокойнейший чело­ век, дельный, который любому немцу нос натянет по части аккуратности. Петр Васильевич был лейтенантом у Невельского, старшим офицером на «Байкале» во время кругосветного перехода. Старый товарищ Геннадия Ивановича, он не совсем им доволен, о чем намекнул в свое вреМя Му­ равьеву, и поэтому был принят с открытым сердцем, обласкан и возвели­ чен. Муравьев нашел в нем драгоценного помощника, которому возле Не­ вельского, конечно, делать нечего. Одна была слабость у Петра Василье­ вича: в глубине души он, как догадывался Муравьев, считал себя главным и подлинным открывателем Амура. И в самом деле! Первый вошел в Амур на шлюпке Казакевич. Мичман Грот, возвратившийся в Петербург в 1849 году, также считал себя открывателем Амура. Делая промеры вместе со штурманом Поповым, он нашел фарватер, то есть вход, ведущий из Охот­ ского моря в Амурский лиман, и это там, где ученые полагали мели. Ког­ да взяли воду на пробу, оказалась пресная... Поэтому Грот не захотел больше служить с Невельским, так как полагал, что слава принад­ лежит ему. Казакевич действительно первым вошел в Амур, также делая проме­ ры. А Невельской вдобавок еще говорил Муравьеву, что истинными от­ крывателями Амура у него в команде считают себя матросы Конев и Ве­ ревкин и оспаривают славу друг у друга. Каждый доказывает, что он пер­ вый заметил течение реки и доложил об этом Казакевичу. Теперь, кажет­ ся, оба эти матроса, в противоположность офицерам, не покинувшие Амурской экспедиции, все еще спорят, Невельскому пришлось их разде­ лить и отправить в разные команды.