Сибирские огни, 1962, № 4

И все это при торжественной тишине, какая бывает только в Сибири? После путешествия по Европе с ее фабриками, железными дорогами, пароходами, дилижансами, необычайно живой торговлей и бурной город­ ской жизнью Муравьев с наслаждением любовался сибирской природой. В Европе он отдохнул, подлечился, много путешествовал и теперь чувствовал в себе необычайные силы. Муравьевы прожили несколько месяцев в Париже. Там милые род­ ственники, живые, умные французы, их общество было очень сердечно с Николаем Николаевичем. Как просто и удобно с ними жить! Из Парижа Муравьев ездил в Испанию, был в Мадриде, Барселоне,’ Валенсии. Муж и жена, чтобы не наскучить друг другу, ненадолго разлу­ чались и назначали встречу в каком-нибудь маленьком городке. Юность переживалась заново со всеми радостями и страстями. — У меня два врага, — бывало говорил он. — Внутренний — печень, и внешний — англичане. Печени он дал в Мариенбаде битву. Немцы — прекрасные лекари, те­ перь можно покушать в свое удовольствие. Злейшим и единственным действительным врагом России полагал он Англию. Разговоры с французами, у которых не было и тени желания взять реванш за поражение в 12-м году, еще более убеждали его, что французы лояльны. Да, Францию вынуждали плясать под английскую во­ лынку. Во Франции вообще все казались ему так покорны, так скромны, так почтительны к своему правительству, что в письме в Россию он удив­ лялся, как тут мог быть 48-й год! «Путешествие рассеивает меня, заставляет забыть служебные непри­ ятности и оставляет лишь необходимое для службы, то есть твердое наме­ рение употребить все силы на пользу государя»,—так писал он Мише Кор­ сакову, из письма в письмо подчеркивая свою глубокую ненависть к анг­ личанам и на всякий случай верность престолу, хотя в то же время весьма интересовался, что делают русские эмигранты-революционеры и как пред­ полагают они изменить политический строй в России, как хотят сбросить крепостное право и какие силы придут к власти, если в России рухнет мо­ нархия. В душе он считал себя революционером. Но сильнее всего и беспокоили и интересовали его англичане. И, на­ конец, он поехал в Англию, желая видеть эту страну, и все, что там про­ исходит. На берегу Темзы недавно построено новое великолепное здание пар­ ламента. Муравьев слушал бой часов на его огромной стрельчатой башне. В городе строилось много зданий. Все подчеркнуто нарядные, с укра­ шениями и колоннами. В самой архитектуре этих вычурных домов как бы выражалась над­ менность и властность господствующего класса страны, его претензии на мировое владычество. Этот стиль как-то не соответствовал тому отважно­ му, честному и прямому характеру английского человека, что рисовали Диккенс, Теккерей и Вальтер Скотт. Их герои тоже англичане, но они просты, естественны в своих чувствах и благородны в поступках. А в этих холодных и гордых домах, казалось, жили холодные и гордые люди. Чест­ ная английская литература низводила их с пьедестала, сомневаясь в их достоинстве, возбуждая в честном английском народе ненависть и отвра­ щение к ним. На другой почве, но примерно то же, что и в России, тут только все более осознанно! Хотя и у нас знают, кому и за что подпустить красного петуха! С городом необычайно гармонировал памятник Нельсону. Колонна в самом деле грандиозна. На ней, как новый бог, стоял Нельсон. Этот памятник символизировал морское могущество державы. В нем слава и честь Англии — хвала и па­